– Постой, Джонатон! – воскликнула Фиона в испуге. – Куда ты меня ведешь?

– В постель. – Маркиз ловко обошел встретившиеся на пути военные доспехи.

– Давно пора, – пробормотала Фиона. – Вот только если слуги нас увидят, они непременно станут болтать об этом.

Джонатон на мгновение остановился.

– Если они станут болтать, я застрелю их.

– А что, если я не захочу соединяться с тобой на твоей постели? – Фиона нетерпеливо потянула зацепившуюся за что-то юбку.

– Захочешь.

– Это еще почему?

– Потому что твой кузен был прав – ты идеально мне подходишь.

Фиона засмеялась, удивляясь тому, что не испытывает ни малейших колебаний и готова идти за Джонатоном не только к его постели, но и вообще куда угодно. Правда, маркиз пока не сказал ей, что готов жениться, но это уже не имело значения. Разве многие женщины, достигшие определенного возраста и не вышедшие замуж, не решаются отбросить всякую осторожность и запрыгнуть в постель мужчины, которого любят? Разве они не делают это независимо от того, что случится впоследствии и на ком женится их любовник? Она так хотела, и этого было достаточно.

Приоткрыв дверь, Джонатон осторожно выглянул наружу, затем обернулся:

– Нам необходимо как можно быстрее пробежать по лестнице. Ты готова?

Фиона не задумываясь кивнула:

– Готова.

Держась за руки, они выскользнули из комнаты и, преодолев небольшой отрезок пути до лестницы, вбежали по ней вверх, а затем миновали короткий коридор. Джонатон распахнул дверь и, войдя, втянул Фиону за собой.

Быстрым движением захлопнув дверь, он прижал к ней Фиону и запечатлел на ее губах жаркий поцелуй.

Затем расстегнул крючки на платье и спустил его до талии.

Когда его губы стали ласкать затылок, Фиона тихонько застонала. Тем временем маркиз развязал тесемки ее нижней рубашки и, стянув вместе с платьем, бросил на пол. Ощутив прохладный воздух, смешанный с жаром губ, блуждающих по ее плечам, Фиона вдруг осознала, что дело уже зашло слишком далеко – гораздо дальше, чем она планировала.

Когда пальцы маркиза пробежались по кончикам ее грудей, Фиона ахнула в предвкушении. Оттолкнув его руки, она быстро расстегнула крючки корсета, который тут же упал на пол, затем прислонилась затылком к двери и выгнулась вперед, подставляя себя его прикосновениям.

Джонатон оторвал губы от ее губ и наклонился, чтобы взять в рот сосок, а она положила руки ему на плечи, прислушиваясь к его ласкам.

Трепет пробежал по ее телу, когда Джонатон переключил внимание на другую грудь. Фиона невольно впилась пальцами в его спину, каждой клеточкой ощущая, что ей хочется большего.

И тут без какого-либо предупреждения Джонатон поднял ее на руки и шагнул вперед.

С трудом пробираясь через шеренгу экзотических предметов, которых в спальне было ничуть не меньше, чем в библиотеке, Джонатон двинулся дальше, неся Фиону на руках.

Наконец он поставил ее на ноги перед самой удивительной кроватью, какую только Фионе доводилось видеть.

Кровать выглядела огромной и походила скорее на небольшую комнатку в китайском стиле, чем на ложе. Полог окружал ее с трех сторон, и на нем были изображены драконы, а также другие восточные символы. Все это создавало атмосферу загадочности и эротического возбуждения.

– Боже милосердный! – выдохнула Фиона.

– Впечатляет, не правда ли?

Свет, отражавшийся от покрытых лаком поверхностей, делал их словно живыми.

– Все это так необычно, – сказала Фиона тихо. – И выглядит как декорация.

Джонатон вскинул бровь:

– Правда?

– Да, сразу становится ясно, что основная цель этой постели – совсем не сон.

– Пожалуй, ты права. – Джонатон выглядел несколько смущенным. – Но я не покупал эту вещь отдельно, а купил ее вместе с домом.

– Джонатон, – Фиона повернулась к нему и потянула за пояс его халата, – может, ты еще не осознал этого, но, поскольку я стою перед тобой и на мне нет ничего, кроме рубашки, чулок и туфель, моя основная цель – отнюдь не сон. В данный момент я озабочена тем, чтобы и на тебе одежды было не больше, чем на мне. – Она быстро развязала пояс, и Джонатон отбросил халат в сторону.

– Если бы ты только знала, как я рад это слышать. – Джонатон снял рубашку и тоже отбросил ее в сторону, после чего заключил Фиону в объятия и крепко поцеловал.

Груди Фионы прижались к его обнаженной груди, и она ощутила эрекцию через шелк его брюк.

– Кажется, у меня есть идея, – пробормотала она.

Джонатон засмеялся, поднял ее и положил поперек кровати, после чего Фиона подняла руки над головой. Уже одни размеры этого шикарного ложа говорили о характере происходивших на нем плотских шалостей.

Фиона задумчиво наблюдала за тем, как Джонатон снимает с нее туфли, потом чулки. Затем он принялся снимать брюки, и Фиона, опершись на локти, следила за его действиями.

Неожиданно он заколебался и, поймав ее взгляд, поморщился:

– Похоже, теперь я знаю, как чувствуют себя модели.

– Да? Но прости, я никогда не видела… – Она покраснела и не закончила фразу.

– Знаешь, это несколько пугающее зрелище.

– Я не то имела в виду…

– И все равно, ты видела обнаженных мужчин раньше, причем во всех деталях, которые изображены на твоих рисунках.

– Да, но мужчины никогда не видели обнаженной меня. Кроме того, рисовать – это совсем другое дело; художнику такие подробности безразличны. А это, – она пощупала выпуклость на его брюках, – нечто вполне личное.

– В самом деле. – Джонатон сделал решительный вдох и снял брюки.

Фиона с изумлением уставилась на тело Джонатона. Она видела многих мужчин, раздевшихся во имя искусства, но очень скоро к этому привыкла и смотрела на них так же, как смотрят на апельсин или банан, которые необходимо нарисовать. Конечно, она никогда не разглядывала неудобный для упоминания орган и не видела его восставшим и готовым к действию. Это было зрелище впечатляющее и возбуждающее.

Привстав на колени, Фиона стянула с себя рубашку и отбросила ее, после чего Джонатон придвинулся к ней и приподнял ее подбородок так, что ее рот приоткрылся. Их языки встретились, и он стал пить ее аромат, тогда как ей до боли хотелось ощутить прикосновение его рук в другом месте; однако Джонатон не спешил форсировать события. Фиона ощущала жар его обнаженного тела, которое находилось всего в нескольких дюймах от нее, и знала, что он хотел того же. С каждой секундой промедления ее желание делалось все острее и неукротимее, и она положила ладони ему на грудь, на островки волос, а затем провела ладонью вниз, в сторону живота. Мышцы Джонатона напружинились от этого прикосновения, и Фиона стала пальцами исследовать все выпуклости и впадинки его груди. Затем ее ладони опустились ниже, к мышцам живота, и он задержал дыхание, как бы ожидая дальнейших действий. Когда она провела ладонью по члену, тот вздрогнул и шевельнулся. Он был тверже, чем она ожидала, и в то же время его поверхность на ощупь казалась шелковой.