Но я никогда не писала этого! — беззвучно ору я.

— Мне показалось, что все это довольно странно, — продолжает дядя, — но я испытал такое облегчение! Элиз всегда любила тайны, так что я сказал себе, что надо подождать несколько часов, что вы закончите съемку вашего эпизода, а потом я получу более внятные объяснения.

Летиция прыскает.

— Я была уверена, что это сработает! — заявляет она, и от этих слов меня передергивает.

— Потом, когда я узнал, — добавляет дядя, — я понял, что все это комедия: старшина, который больше похож на девочку, суетящиеся жандармы, эпизод взрыва в снегу с Леонаром, который выглядел, как будто только что из гримерки, Иветт, бегающая взад и вперед, медсестра с камерой на плече, мадам Ачуель с ее театральной декламацией, короче говоря… я даже подумал, что все играют из рук вон плохо, мне хотелось смеяться.

— Ну, вот что, дорогой месье Андриоли, на самом деле, это не художественный фильм… — начинает Ян.

Ян! И ты туда же!

— Скорее документальный, — продолжает Летиция.

— Документально-художественный, — уточняет Франсина.

Я до крови вжимаю ногти в ладонь, от этого мне становится легче.

— Видите ли, была мысль сделать продолжение приключений Элиз, — снова вступает Ян.

— Я прекрасно понял! — восклицает дядя. — Знаете, молодой человек, я не идиот!

— Да, но продолжение настоящее, — продолжает Ян, — чтобы написать второй том о приключениях вашей племянницы.

— Отлично, идея хорошая.

— Итак, мы все договорились, — подтверждает Франсина. — Так о чем шла речь в первом томе? — спрашивает она тоном школьной учительницы.

— Хм… об убийствах детей в Буасси и о том, как Элиз расследовала все это, — бормочет дядя.

— И вам не кажется, что успех книги вызван тем, что это не какой-то банальный детектив, а рассказ о пережитом?

— Разумеется.

— Значит, вы поймете, что мы решили следовать тому же modus operandi.[5]Следовательно: а) чтобы написать бестселлер на основании реально пережитой истории, прежде всего надо, чтобы герой — или героиня — пережил ее. Вы по-прежнему согласны со мной, месье Андриоли?

— Э-э, да… — еле слышно лепечет дядя.

— Итак? б) именно это мы и организовали, дорогой мой! — победно восклицает Франсина. — По сути дела, все началось, когда Б*А* отправила это электронное послание в свое издательство, — уточняет она.

Где же Иветт и Жюстина? Давайте идите скорее сюда, посмейтесь с остальными.

— Она ошиблась адресом, и письмо пришло к нам, в «ПсиГот’ик».

— Куда? — переспрашивает дядя.

— «ПсиГот’ик». Журнал тотального искусства. Форма признания полиэкспрессивного искусства. Психо-Искусства, уничтожающего старые концепции и вышедшие из моды предрассудки и берущего начало в подсознательных синаптических передачах каждого из нас.

Я с горечью думаю, что главным редактором такого журнала должна быть Жюстина… Кстати, я вспоминаю, что Летиция нашла у нее в комнате один экземпляр. Права я была, что не доверяла ей.

— Б*А* провела конференцию в ходе организованного нами коллоквиума, мы прониклись симпатией друг к другу, и я дала ей свои координаты, — поясняет Франсина. — Отсюда и ошибка при отправке. Взмах крыла бабочки породил ураган.

— Какой ураган? — спрашивает Кристиан. — Урагана не предвиделось.

— Это метафора! — бросает Ян. — Не перебивай Франсину, все и так достаточно сложно.

Кристиан бормочет сквозь зубы: «Сложно — ложно — все можно».

— И вот что Б*А* писала редактору своей серии, — продолжает Франсина. — «Дорогой Р*П*, мне неприятно беспокоить вас, и я понимаю, что очень запаздываю со сдачей „Элиз-2, Снежная смерть“, но у меня возникла куча проблем, и мне приходится выплачивать большие суммы за дом, который я купила в Каннах. Я была бы бесконечно признательна, если бы вы согласились выплатить мне существенный аванс, чтобы поддержать меня на плаву. В любом случае, не волнуйтесь, все идет хорошо, думаю, что закончу месяца через два. Прилагаю канву нового романа».

— Ничего удивительного, что она забуксовала, — хихикает Франсина. — Страх чистого листа. Это нормально: первая книжка была написана на основании реальных событий. И Элиз — это не персонаж, это реальный, никому не принадлежащий человек, вы следите за ходом моих мыслей?

— Разумеется, — повторяет мой дядя в полной растерянности. — Так что это за канва?

— Синопсис, если вам так больше нравится.

Не думаю, что ему это нравится больше, но он говорит «ага, ага», и Франсина возобновляет свой рассказ, словно только этого она и желала в течение долгих месяцев (видимо, так оно и было):

— Я вам читаю.

— Что вы мне читаете? — спрашивает уже совершенно сбитый с толку дядя.

— Текст Б*А*.

— Но вы мне его уже прочли.

— Нет, тот текст, который определил последовательность событий, приведших к тому, что мы здесь сейчас имеем.

Дядя уже ничего больше не спрашивает.

— Итак, я вам читаю! — твердо повторяет Франсина. — «Зима. Элиз должна уехать на зимний курорт Кастен в Приморских Альпах. К своему дяде».

Судя по всему, это ей сказала Иветт.

— «В Кастене она поселится в заведении для взрослых инвалидов», это, — объясняет она нам, — я рассказала ей, что возглавляю ГЦОРВИ и что, по забавному совпадению, он находится в деревне, откуда родом дядюшка Элиз! Представьте, как это должно было повлиять на писательницу! Ну что же, в конце концов, все черпают вдохновение из реальной жизни, — мечтательно шепчет она, а затем продолжает: — «Элиз находит друзей среди пансионеров. Вскоре после этого происходят ужасные убийства, приписываемые Д. Вору».

— Мне всегда казалось, что это слабая отправная точка! — с презрением говорит Мерканти.

— Может быть, но все-таки это была хоть какая-то основа! — возражает Франсина. — Далее сюжет развивался довольно запутанно, и мы решили воплотить его в жизнь в буквальном смысле этого слова. А потом дописать продолжение и сорвать большой куш! — продолжает она.

— Но для этого нам нужен был достойный сюжет! — говорит Ян.

— Нечто захватывающее! — поддакивает Летиция.

— Реальная история, которую Элиз действительно пережила бы, в ходе которой писала бы свои коротенькие записочки. А для того, чтобы она действительно пережила ее, нужно было, чтобы ни Элиз, ни Б*А* не знали о происходящем! — Франсина произносит это громко и внятно, как будто мой дядя глухой или выжил из ума.

— Ну ладно, тут я с вами вполне согласен! — отвечает он.