– Мадемуазель Диана. Я принесла еду в дортуар.

– Ням-ням! Как все аппетитно! – воскликнула я, глядя на тележку, уставленную нежными верринами, песочным печеньем, засахаренными фруктами, пирожными в пудре… и где стояли два больших кофейника.

– Повезло, что я встретила тебя, пока разминала ноги в коридоре. Выберу любимый десерт до того, как меня опередят львицы из дортуара.

– Конечно, мадемуазель! – весело согласилась Туанетт, все еще переполненная благодарностью за спасение на уроке вампирического искусства. – Что бы вы хотели?

Я сделала вид, что задумалась, на самом деле выбирая самое труднодоступное для служанки блюдо.

– Торт «Савой»! Там, на нижней полке. С удовольствием его попробовала бы!

Туанетта наклонилась, чтобы отрезать кусок. Воспользовавшись тем, что девушка отвернулась, я приподняла крышку одного из кофейников и высыпала туда пакетик с порошком морфия. Как минимум половина пансионерок будет одурманена.

– Вот, пожалуйста. – Служанка протянула фарфоровую тарелочку, на которой элегантно красовался щедрый кусок торта с медово-золотистой начинкой. – Искренне надеюсь, что вы победите. У вас прекрасная душа. В отличие от… Люкрес.

Бледные щеки девушки зарделись от произнесенной дерзости. Она пролепетала извинения и поспешно удалилась, толкая сервировочный столик.

Мои собственные щеки тоже вспыхнули. От стыда. Это я – прекрасная душа? Я, которая использовала ее в своих целях? Что, если бедняжку поймают и обвинят в массовом отравлении?

Собрав всю силу воли, я стала уговаривать себя:

что этого не произойдет…

что я сама готова умереть…

что убить тирана – благородная цель…

что торжество свободы стоит любых рисков.

А разве нет?..

* * *

Не успели колокола Версаля пробить девять раз, как мадам Тереза галопом ворвалась в дортуар. Ее юбка-панье[34] с оборками была настолько широкой, что фальшивые бедра женщины не проходили в дверь.

– Торопитесь! – возбужденно крикнула она. – Гости уже прибыли!

Накрашенные, напудренные, завитые щипцами девушки поспешили к главной лестнице. Одни сладко зевали, другие лениво передвигали ноги под усыпляющим действием морфия.

Как только я вошла в парадный зал, в лицо ударили порывы холодного воздуха, несмотря на пылающий огонь в камине.

Длинные столы расставили в форме гигантского угла. На белоснежных скатертях торжественно сверкали золотые столовые приборы, специально извлеченные для такого случая. Над всем этим великолепием возвышались бледные хризантемы в больших расписных вазах с изображением ночных мотыльков.

Около тридцати придворных, мужчин и женщин, в роскошных нарядах занимали каждый второй стул. Пансионеры должны были сесть между ними.

Мое внимание привлекла обувь: у половины гостей красные каблуки…

Я содрогнулась: никогда не видела такого скопления вампиров в одном месте.

– Дорогие гости, добро пожаловать в «Гранд Экюри»! – поприветствовал собрание Барвок, быстрой походкой выходя из противоположной двери.

За ним шли юноши в париках.

Сегодня венгерский генерал превзошел самого себя. На его расшитом жюстокоре бряцали бесчисленные военные медали, которые утяжеляли и без того громоздкую фигуру преподавателя. Казалось, он был сделан из металла, а не плоти. Пронзительно поскрипывая, механические суставы генерала с трудом согнулись, когда он поклонился даме высокого роста, восседавшей в центре угла.

– Мое почтение, мадам де Вильфорж, – заискивающе произнес он.

Та самая опасная мадам Этикет, знаток придворных обычаев… Бледная, в белом платье, подбитом светлым мехом, она напоминала непроницаемую луну, к которой были обращены лица придворных. В отсутствие Короля Тьмы именно вокруг мадам де Вильфорж сегодня вращался Двор.

– Дамы и господа, прошу всех пройти на свои позиции! – прогремел генерал, отойдя в глубину зала.

Оттуда вместе с управляющей он наблюдал за ходом ужина, к которому, словно к сражению, мы готовились несколько недель.

Пансионеры с вежливыми улыбками, приклеенными к лицам, с бегающими от страха глазами рассаживались по местам.

Эленаис прошла мимо, не взглянув на меня. Ее прекрасное лицо густо покрывали белила, от чего оно казалось скорее мертвым, чем живым. Без сомнения, в этом был хитрый замысел: выглядеть как вампир, слиться с ними в толпе.

Поппи, с другой стороны, компенсировала болезненную бледность кожи избытком румян. Впервые она укротила свою экстравагантную каштановую гриву, заключив каждую непокорную прядь в невероятные косы, на создание которых у нее, вероятно, ушел целый день.

В противоположном углу комнаты сидел Тристан. Наши взгляды встретились. На нем был парик того же цвета, что и его родные волосы. Только немного длиннее, немного золотистее, немного кудрявее, как отражение Двора, где искусственная красота вытесняла естественную. Мы, конечно, не могли обменяться словами, но его улыбка окрылила меня. Словно юноша тихо прошептал: все будет хорошо.

– Диана? – раздался мучительно знакомый голос. – Думаю, мы ужинаем вместе…

Передо мной рыжим огнем вспыхнула роскошная шевелюра, которую я узнала бы из тысяч: Александр де Мортанж. Синий бархатный жюстокор подчеркивал цвет его глаз. Я увидела карточку с моим именем.

– Король, должно быть, попросил мадам Этикет посадить нас рядом, – важно произнес он. – Сегодня мой первый светский ужин с тех пор, как меня лишили придворных почестей после нашей встречи в садах. Его Величество хочет проверить, способны ли мы противостоять чувствам, влекущим нас друг к другу.

Я еле сдержала бешенство, зашевелившееся в груди. Единственное чувство, которое я испытывала к Александру, – это желание его убить. Но откуда он мог знать, после того как я сама призналась ему в любви?

– Постараюсь сохранить лицо, – выдавила я лицемерную улыбку, невинно хлопая ресницами.

– Буду держать себя в руках, чтобы не броситься тебе на шею и не поцеловать между грушей и сыром. И буду следить за твоей соседкой, чтобы она не прокусила тебе горло, – серьезно добавил вампир.

Я покосилась на женщину слева от меня. И инстинктивно отшатнулась, узнав огромный пучок из каштановых кос, щедро усыпанный жемчужинами. В последний раз я видела их блеск в зеленом лабиринте, в разгар галантной охоты.

– Не слушайте выдумки виконта, – пропела Эдме. – Мы помирились навсегда, ибо такова воля Короля. Вы согласны?

В раздраженном голосе и напряженной улыбке слышались ярость и разочарование. Как и де Мортанжа, Король против воли посадил вампиршу рядом со мной.