— Головой не поручусь, но, думается, так и есть. А насчёт того, что спустят на тормозах, это я сама решила. Поразмыслила и решила. Красавчик Котя не такое уж бесценное сокровище, чтобы из-за него ломать копья, Трупского выделят в отдельное производство, и тут уж сыщется два десятка убийц. Двадцать осуждённых… нет, на такое ни один суд не пойдёт.

— А ты откуда знаешь?

— По собственному жизненному опыту. Даже если убийц получается двое, всего двое, то оба должны быть оправданы. Нужен только один.

— И что будем делать?

— С чем?

— С нашим трупом в сценарии.

Я удивилась:

— Да ничего не будем делать! То есть делаем все, что пожелаем. Просто используем его в своих целях, вот почитай, как все у нас ладно получается. Параллельно развиваются две сюжетные линии, и обе очень логично, а все спасает шантаж. По первой линии проходят пропавшие кассеты, по второй — влюблённая идиотка, решившая мстить…

Марта хищным взглядом впилась в тезисы.

— А где у тебя Яцек и Мариола, не вижу! Не смей о них забывать, телезритель наверх запомнил их по первым сериям и нам не простит!

— Да не забываю, не волнуйся, они появляются чуть ли не в каждой серии, просто я не внесла их в краткое содержание. К тому же я все время путаю имена, так что если наткнёшься на Лукаша и Мальвину, — не удивляйся. Потом все упорядочим. А вот моя гордость: два вида ревности. Не туда смотришь, на следующей странице. Причём одна обоснованная, а вторая наоборот, но обе здорово треплют нервы и губят здоровье. А вдобавок каждая из этих глупых баб пылает желанием отомстить, и гляди, к чему это приводит! Нет, вон там, в самом низу. Ужас! Ревность суггестивная и ревность патологическая…

— Не представляю, как я буду ставить и снимать столь высоконаучные чувства, — вздохнула Марта. — Вот трупы твои — другое дело. Знаешь, они мне все больше нравятся, даже тот, второй, несвежий… Я уже продумала, как его выэкспонировать, очень живописно получится.

Тут мы логично переключились на проблему подвалов в здании телецентра. Я никогда не была в подвалах на Воронича и не представляла, как они выглядят. Мартуся хоть и бывала, но плохо помнила; знала, что в грандиозных полуподвальных помещениях расположены огромные студии, а вот что под ними? К тому же очень нелегко оказалось придумать причину, по которой некто отправился туда по своим делам. Какие могут быть у человека дела в подземелье? Я ломала голову целый час, но впустую. Пришлось позорно капитулировать.

И сразу заговорила о другом, тоже существенном, покаянно признавшись Марте:

— Вот уж никогда о себе не думала, что такая дура набитая.

Та чрезвычайно заинтересовалась:

— Да что ты говоришь! А мне казалось, что не такая уж набитая. Иногда и у тебя случаются проблески…

— Нет, набитая! — упорствовала я. — И сейчас неоспоримо это докажу. Дело в том, что нашего Чаруся Прекрасного я должна была раскусить с самого начала, а на деле до конца верила в него, как самая последняя идиотка!

— Что ж, не ты одна. Утешайся, что оказалась в хорошей компании.

— Слабое утешение. Я ведь больше всех вас знаю о таких вещах. Вопросы, которые он тут нам задавал, сразу должны были меня насторожить. И факты, о которых не имел понятия. Все эти даты, документы, сведения, к которым не имел доступа… А мне в голову не пришло! Ослица я экстраординарная, вот кто я!

— Экстраординарная все-таки лучше, чем самая обыкновенная.

— Да ничем не лучше. А знаешь, что меня сбило с толку? Эта его каменная невозмутимость. Он мог задавать хитрые вопросы…

— Именно такие и задавал.

— То-то и оно, только делал вид, что хитрые… Если бы нам удалось шаг за шагом припомнить все его вопросы, мы бы с тобой провели наше личное расследование и докопались до сути. Поверь, мы прекрасно знаем, кто кого прикончил, по какой причине и по чьему наущению. Эх, и почему в моем доме нет магнитофона?

— А мне казалось, что есть.

— Только малюсенький диктофон. Он записывает что угодно, кроме человеческого голоса, и я перестала им пользоваться после того, как пару раз прослушала вместо нужного текста рёв автомашин со всей округи. Знаешь, очень было оглушительно.

— Ну да что теперь об этом говорить. Бартек не звонил? — вдруг поинтересовалась Марта.

Сначала я не обратила внимания на столь резкий поворот в разговоре, может, потому, что вопрос был задан равнодушно и вскользь. И как-то не сразу подумалось — а с какой, собственно, стати Бартек должен мне звонить? Ведь мы ещё даже не приступили к подбору реквизита, тут автор имеет право вмешиваться, с Мартусей же Бартек может общаться лично или отловить её по сотовому. Разве что поехал в Краков, я слышала, в тех краях по дороге попадаются места, откуда сотовый не берет.

— А с чего он должен был звонить? — с некоторым запозданием спросила я. — В Краков поехал?

— Не знаю я, куда он подевался, — раздражённо пояснила Мартуся. — В том-то и дело.

Ого, уже не равнодушно, а раздражённо. Швырнула свою шариковую ручку на стол с такой силой, что та перелетела на другую сторону и закатилась под полки с книгами. Обе мы какое-то время молча следили за её полётом. Первой заговорила я:

— Да бог с ней. Что-то случилось?

Марту как прорвало:

— Боюсь, он разочаровался во мне. Похоже, его я тоже потеряла. И мне это… неприятно. Понимаешь? Как ни стараюсь убедить себя, что ничего не случилось, плевать, да вижу — не правда это! Очень даже случилось, и мне не все равно, как Бартек ко мне относится.

— А что ты опять отколола?

— Не догадываешься?

— Казино?

— Что же ещё? Договорилась с Бартеком о встрече, а тут занесла меня нелёгкая в район «Виктории», я и не стерпела. А потом оказалось — уже десять. Звонила ему, звонила, но, должно быть, он отключил свой сотовый. Что прикажешь делать? Я и осталась в казино. До утра.

— А результат? Выигрыш или проигрыш?

— Выиграла, проиграла, выиграла, проиграла, опять выиграла… В рулетку. А потом проиграла выигрыш и вышла на нуль. Понятно? Зеро! А он мне больше не звонил и до сих пор не звонит, ну и я перестала ему названивать. Дома оставил для меня информацию на автоответчике: «Раз тебя нет, позвоню позже». И привет. Иоанна, кажется, я переживаю.

— Переживаешь, факт, — согласилась я. — А как с Домиником?

— Да меня трясёт при одном упоминании о нем!

— Чудесно!

— Ну, знаешь… А вот Бартек… Что он, собственно, себе думает? Тоже принялся воспитывать меня? Отучать от дурных привычек? Хочет сделать из меня пай-девочку?

— Воспитывать они все мастера. Не обращай внимания. Возможно, его доконало не казино, а просто факт, что ты пренебрегла им ради чего-то другого. С таким же успехом это мог быть, скажем, зоопарк и даже Национальная библиотека.