Он и раньше видел подобное зрелище, но никогда еще оно не разворачивалось с таким впечатляющим размахом. Он смотрел на него, пока не вспомнил, что это только безобидная прелюдия к разрушительному концерту взрывчатки. Уже появились другие бомбардировщики, которые несли в себе смерть, и воздух дрожал от угрожающего рева их моторов.

Открытие пришло к нему, когда прожекторы сошлись в одной точке первой волны самолетов, пробивших облака: это конец, неожиданный финал, при котором могут присутствовать Макс и Лилиан.

К сожалению, Басуттил был человеком слова.

Он явился в квартиру Макса в пять утра, спустя ровно двадцать четыре часа после первого визита. Он был на удивление бодр, учитывая, что провел ночь не у себя дома в постели, а в подземном убежище Валлетты.

— Вы же могли бы остаться здесь.

— Спасибо, но и в убежище неплохо.

Макс добрался до секретных запасов хорошего чая, которые хранила Мария, и налил небольшую чашку.

— Она убьет меня за это.

— Я бы сделал то же самое, — сказал Басуттил, который от вкуса чая впал в транс. Насладившись напитком, он сразу приступил к делу, заставив Макса подробно вспоминать все, что имело отношение к его находке.

— Кен?

— Так она сказала. Может, это его настоящее имя. Может, нет. Не исключено, что она соврала. В «Гристи» я ничего не нашел. Сегодня попробую заглянуть к другому розничному торговцу.

— Может, я смогу помочь?

— Конечно, сможете. Но держитесь осторожнее с теми, с кем станете говорить.

Басуттил нанес еще два визита в «Синий попугай», но ни один не дал ничего нового относительно Кармелы Кассар. Другие девушки, с которыми она работала, нарисовали облик исключительно высокоморальной молодой особы, которая никогда не уединялась с клиентами за пределами клуба. Это не означало, что тут больше нечего выяснять; Басуттил убедился, что этот клуб был популярен у подводников. Он решил нанести визит родителям Кармелы, однако потерпел такую же неудачу, как и Макс: визит оказался безнадежным провалом, потому что они ничего не рассказали.

По возвращении Макс ничего не мог предложить Басуттилу, кроме теории Фредди, что убийца был левшой.

— Интересно, — задумался Басуттил, после чего добавил: — Расскажи мне о Фредди.

— О Фредди?

— Расскажи о нем.

— Зачем?

— А затем, что все началось с него. Он рассказал тебе. Ты рассказал Лилиан. Она рассказала мне. История стала разрастаться. Может, именно этого он и хотел? Ничего нельзя знать наверняка. Что заставляет человека убивать? Я не знаю. А ты?

— Я знаю только, что ты облаиваешь не то дерево. Фредди на нем нет.

Басуттил пожал плечами:

— Я очень подозрителен. Я даже спрашивал себя, не ты ли этот убийца.

— Так вот — это не я.

Разговор окончился на невеселой нотке. Басуттил предложил, чтобы они встретились снова в десять часов вечера, подвели итог открытиям, и снова исчез на целый день.

Когда Макс пришел на работу, его уже ждал Пембертон. Он прямо кипел и с трудом сдерживал возбуждение, дожидаясь, когда они останутся одни, прежде чем выложить карты на стол.

— Губернатор отбыл.

— Отбыл?

— Прошлым вечером. Из Калафраны. На гидросамолете.

Было приятно убедиться, что Эллиот не оказался полным вруном.

— Почему ты говоришь шепотом? — также прошептал Макс.

Пембертон упал духом.

— Вы знали?

— Как-то донесло порывом ветра.

Говори загадками, держи парнишку на месте, а потом выясни, как ему все это стало известно.

— От кого ты это услышал?

— От Розамунды, которая слышала от Хьюго. Скорее всего, он знал это пару дней. Она была очень взволнованна.

Розамунда показалась к завтраку в доме Копналлов в Сент-Джулиане, где обитал Пембертон. Если верить ей, то губернатор Гибралтара, лорд Горт, ныне стал губернатором Мальты, прилетев в Калафрану на том же гидросамолете, на котором отбыл Добби.

По всем меркам Горт был хорошим человеком — спокойный, твердый, не отвлекающийся на мелочи, — Розамунда выяснила это, когда искала себе место при новом дворе.

Звонка из губернаторского офиса, как Макс и предполагал, пришлось недолго ждать. Он направился к соседним дверям, отбросив воспоминания о последнем визите.

Но вид Ходжеса, самодовольно восседающего за своим столом, заставил к этим воспоминаниям вернуться.

— Приятно снова видеть вас, майор Чедвик.

Эти слова были сказаны ради других людей, которые уже собрались здесь в ожидании вызова. Они стояли небольшими группами, курили и разговаривали приглушенными голосами. Макс протиснулся между ними. Здесь были представители службы безопасности и цензуры, а также пара офицеров, которых он знал по «Юнион-клаб».

— Слышал новости, старина?

— О Добби?

— Спроси меня, и я скажу, что это просто позор.

— Унес ноги и даже не попрощался.

— Он давно уже был не в себе.

— Судя по тому, что я слышал, печальная история в духе «И ты, Брут?».

— В самом деле?

— Сдается мне, что Мейбел снова взялась за свои старые фокусы.

Мейбел Стрикленд работала редактором «Таймс оф Мальта». Она была силой, с которой приходилось считаться. Было хорошо известно, что ее влияние простиралось от берегов Мальты до коридоров Уайтхолла.

— Настоящий скандал. У нас давно не было ничего подобного.

Если бы вы только знали, подумал Макс.

Пока он размышлял, стоит ли ему проталкиваться, появился полковник Гиффорд, который пригласил всех войти в кабинет.

Приветствуя их, вице-губернатор поднялся из-за стола. Несмотря на загар, лицо у него было усталым и озабоченным. Он не стал ходить вокруг и около, сразу подтвердив, что лорд Горт в самом деле новый губернатор и главнокомандующий. По прошествии времени у них всех будет возможность встретиться с ним, но в настоящее время он беседует с главой службы, обдумывая ход подготовки к грядущей битве. Прилет «спитфайров» должен встретить ожесточенное сопротивление со стороны немцев, так же как и подход корабля его величества «Велшмен» на следующий день. Стремительные минные заградители должны обеспечить надежный проход через Гибралтар судов, до самых планширей загруженных боеприпасами, частями для самолетов и продовольствием. Это называлось «Операция Бауэри», и лорд Горт был твердо уверен — ничто не сможет помешать островитянам в это время. Новости о его распоряжениях несколько дней должны держаться в тайне, и на всех присутствующих лежит ответственность, чтобы это пожелание было выполнено.