Я задумалась на миг и, встав с трона, протопала по ступенькам.

Тут стало немного стрёмно – просто я такая маленькая оказалась, а «кони» – такие большие… Когда клин остановился, стало чуть легче. Но потом «главарь» отделился от остальных и величественно направился ко мне.

Коленки слегка задрожали, а единорог, очутившись рядом, поклонился. Потом сделал ещё полшага навстречу и потёрся рогом о моё бедро, рог при этом странно сверкнул.

– О-о-о… – пронеслось по толпе.

– Ы-ы-ы… – вырвалось из меня.

Волшебный конь сверкнул глазом и отступил, а я повернулась к сияющей Эле и спросила жалобно:

– И что это значит?

– Великий Тиу подтвердил вашу невинность и благословил вас на брак.

И снова:

– Ы-ы-ы!

Следующие несколько минут народ искренне радовался появлению рогатых коняшек. Из долетавших до меня разговоров стало ясно, что возвращение единорогов – один из важных признаков настоящего возрождения светлой стороны, то есть теперь у светлых вообще всё хорошо.

Ну а когда первая волна радости схлынула, я не выдержала… Снова нашла взглядом Йорика и заявила:

– Хорошо. Если это единороги, – тычок пальцем в сторону «коников», – то это тогда кто?

Развернувшись, указала прямо на озабоченного пони и тут же услышала:

– Повелительница, в смысле?

– В прямом! – ответила я. Опять указала на Йорика и повторила: – Кто это такой?

Короткая пауза и…

– Где?

– Да вот же! – взвизгнула я.

Народ посмотрел, как на дуру. И я уже собиралась усомниться в собственной вменяемости, когда на помощь пришли клыкастые.

– Повелительница имеет в виду вот это существо, – сказал Лааримчик, тоже в понурого Йорика тыкая.

– Вы что, его не видите? – подключился Хрим. – Маленький такой, тоже с рогом, но на пони похож.

Настоящих единорогов разговор не заинтересовал – они развернулись и поцокали прочь, а мы остались. Придворные дружно зависли и принялись сверлить место, где стоял Йорик, взглядами, а потом из толпы вынырнул уже знакомый персонаж – ректор местной магической академии.

– Так, – важно сказал он. – А давайте попробуем посмотреть иначе!

Он сделал какой-то пасс рукой, пробормотал некую абракадабру и прищурился. И выпалил через несколько секунд:

– Какое чудесное плетение!

– Что за плетение? – хором буркнули возвратившиеся в зал змеелюды. Они Йорика, как понимаю, тоже наблюдали.

– Подозреваю, что это плетение, связанное с невидимостью, – отозвался ректор. – Сейчас попробую его снять.

Ещё несколько секунд, и… судя по общему вздоху, снял.

Только Йорик не обрадовался, опустил голову ещё ниже.

– Ой, – сказал кто-то из представительниц прекрасного пола. – Ну надо же…

– Какой знакомый образ, – растерянно подхватила другая.

– Поясните, пожалуйста, – попросила я.

– Сейчас, – отозвался всё тот же ректор. Опять поводил пальцами, пошептал и…

Вот так и знала, что Йорик – мужик!

Вернее не мужик, а парень приятной наружности, причём молодой настолько, что ещё усеян юношескими прыщами. Невысокий, с волосами пшеничного цвета и остриженный «под горшок». Судя по умеренно длинным ушам – не эльфёнок, а, наверное, полуэльф или кто-то похожий. Едва личина единорогоподобного существа спала, он оказался стоящим на четвереньках. Вставал под новый потрясённый вздох нескольких леди. А поднявшись, смутился и скромно отвёл глаза.

– А я тебя знаю, – внезапно заявила одна из женщин.

– И я! – воскликнула другая.

– Виллау с факультета экспериментальной магии, – совсем уж внезапно добавила Эля. – Так вот куда ты пропал.

Ещё один пропавший персонаж? Интересно. Впрочем, стоп. Давайте по порядку!

– Кто-нибудь может объяснить, что происходит? – вопросила я.

– Мм-м… да нам бы самим разобраться, – пробормотал ректор.

– Хорошо, давайте зайдём с другого бока. Кто это такой? – Я опять ткнула в Йорика. – И почему он был конём?

За пояснения вновь взялась сообразительная Эля. Сказала:

– Виллау – адепт магической академии, он учился на одном потоке со мной, пятьдесят лет назад.

Так, уже кое-что.

– А этот образ, как вы выразились, коня, знаком многим девушкам – незадолго до падения светлой стороны он был вплетён в защиту женских студенческих купален. Дело в том, что в купальни повадились заглядывать парни, вот мы и решили защитить свою честь.

Эля замолчала, слегка покраснев, а я кивнула – тут тоже понятно.

– Студент факультета экспериментальной магии пробрался в купальни и нарвался на защиту, – вслух резюмировала я. – В результате чего оказался заколдован. А почему он был невидимым?

Повисла тишина, но продлилась она недолго. Все уставились на Йорика-Виллау, и тот, помедлив, признался:

– Я наложил на себя заклятие невидимости, чтобы пройти в купальни. Не знал, что там новая защита стоит.

Он шмыгнул носом, вытерся истрёпанным рукавом и продолжил:

– Плетение невидимости было особым, собственного сочинения. Таким, чтобы никто не поймал, и чтобы не сработало ни одно из оповещающих или поисковых заклинаний. Я же не думал, что… – парень судорожно вздохнул, – всё так закончится.

– Ты нарвался на защиту и из-за своей невидимости не смог попросить о помощи? – догадалась я.

– Не только это, – буркнул парень. – Я бы, наверное, смог дать о себе знать, но на следующий день умер повелитель, и вся привычная жизнь академии покатилась кувырком. Я оставлял знаки, но их не замечали, и… В общем, всем было не до этого.

– А твои друзья? – задала новый вопрос я. – Неужели не заметили исчезновения и не подняли тревогу?

На этот вопрос ответила уже Эля:

– У него не было друзей. Он был «слишком умён», чтобы с кем-нибудь дружить.

Виллау, выглядевший до этого несчастным, горделиво вздёрнул нос, и я поняла, что имеет в виду Эля – парень был местным «гением».

– Но ты его исчезновение всё-таки заметила, – вспомнив изначальную реакцию эльфийки, сказала я.

– Это случилось не сразу, – чуть смутилась та. – Через несколько недель. Пять или шесть.

Я кивнула и опять уставилась на бывший символ девственности, вернее на его подделку. Что было дальше? Что произошло потом?

Вопросы не озвучивала, но они были очевидны, и парень догадался.

– Не сумев привлечь внимание преподавателей, я отправился в поместье одного известного мага, а по дороге попал в плен. Наткнулся на группу тёмных, которые занимались шпионажем на нашей территории. Я был уверен, что полностью невидим, и попробовал украсть у них еды – на тот момент я ещё питался обычно, не радугой, – и был схвачен. Меня приняли за особую породу единорога и забрали с собой.