Даже не перечитав написанное, Фред нажал на OK и выложил в сеть свое короткое объяснение. Оно оказалось гораздо более человеконенавистническим, чем он рассчитывал, но не страшно… Все это выскочило само собой. Следуя тому же принципу – не перечитывать, – он, кстати, создавал тексты, перед которыми публика застывала в экстазе. В конце концов, все они представляли собой лишь вереницу вопросов на единственную тему: ради чего реально стоит вставать с постели по утрам. Из тех простых вещей, о которых люди избегают задумываться.

Теперь ему оставалось сделать только одно. Он кликнул на страницу Водяной Лилии и, как и прежде не раздумывая, написал:

Полагаю, мы должны увидеться.

Он убедился, что ее нет в сети и, следовательно, сразу она не ответит, отключился и решил, что теперь самое время заняться онанизмом. По-настоящему на этот раз.

Когда он снова вошел в сеть, счетчик посещений зашкаливало. Да что такое происходит с этими людьми? Им только это и нужно? Чтобы их оплевали ядом, а они потом с наслаждением размазали его по лицу? Или каждый из них считает, что слова Персоны относятся к кому угодно, только не к нему?

Фреду не понадобилось много времени, чтобы констатировать: Эмин совет не только не принес ожидаемого результата, но, напротив, серьезно ухудшил ситуацию. То, что Фред счел достаточно ясным посланием типа “оставьте меня в покое”, было воспринято как блистательная сенсация. И именно Эма в панике позвонила ему утром. Она только что купила свежий выпуск журнала “Энрокюптибль”.

– Стараюсь пройти профпереподготовку, – объяснила она.

Она перелистывала журнал в метро, как вдруг наткнулась на целую полосу, посвященную таинственной Персоне.

– С ума сойти, Фред! Подожди, сейчас прочту тебе… Они пишут “этот аноним – знаменитость”, утверждают, что ты “ниспровергатель устоев”… Ниспровергатель, Фред! Они считают тебя ниспровергателем! “При этом невозможно отрицать писательский талант автора и…” Так, тут всякое ля-ля… И они надеются, что речь не идет об издательском пиаре, призванном продвинуть на рынок молодого автора, однако полагают, что “такой филигранный маркетинг не может быть работой одного человека. Прекрасная история, слишком прекрасная, чтобы в нее поверить”.

Несколькими днями позже, тоже в метро, Фред ощутил подступающий приступ паники. Из-за жары в общественном транспорте можно было задохнуться. Он постарался сосредоточиться на дыхании и убрать из головы мысли, которые в последнее время настойчиво загоняли его в стресс. Накануне он искал способы борьбы с паникой и прочел, что рекомендуется тупо сконцентрироваться на внешнем мире. Смотреть перед собой и не допускать ни одной мысли. Что в данном случае вполне годилось, поскольку перед ним была очаровательная молодая женщина. Лет тридцать, продуманно небрежный наряд, погружена в чтение “Либерасьон”. Она как раз просматривала внутренние страницы, когда взгляд Фреда привлекла четвертая полоса. Он не знал, чему на этот раз посвящена традиционная рубрика “Портрет”, но иллюстрация к статье цепляла глаз: огромный вопросительный знак. Похожий на тот, что на Майспейсе. Нет, не похожий, а ровно такой же. Посетившее Фреда подозрение заставило его осторожно наклониться, и он прочел заголовок “Персона. Блогер без лица”. У него перехватило дыхание. Невозможно. Такого не может быть. Наверное, это о ком-то другом.

– Хотите посмотреть?

В полном ужасе он поднял глаза от газетного листа. Женщина широко улыбалась ему.

– Хотите прочесть “Портрет”?

– Э-э-э… Нет, спасибо.

– Прочтите непременно. Мне очень понравилось. Я начала с этой статьи. Не знаю, известен ли вам блогер, но его стоит почитать, это действительно потрясающе. Какая-то безумная история. Никто не догадывается, кто он такой.

– Правда? Но… Вы читали его блог?

– Ну конечно! Сначала я услышала о нем от друзей, потом прочла в газетах. Необыкновенно. Впрочем… я тоже опасаюсь, что это очередной маркетинговый ход. Если так, то это самая мощная пиар-идея года. А я в них разбираюсь. Сама работаю в коммуникациях.

– Но… А вдруг это просто какой-то искрений человек? Который всего лишь хочет, чтобы его оставили в покое?

Она рассмеялась:

– Значит, вы тоже читали! Если честно, я не уверена, что это обязательно затея одного из коммуникационных агентств, вполне возможно, какой-то парень сам все замутил, а может, кстати, и женщина. Я склоняюсь к женщине, например, Кристин Анго. Или Амели Нотомб. Вообще-то они тоже об этом пишут. Короче, это может быть и кто-то уже известный, и еще неизвестный, но он наверняка старается не для того, чтобы сохранить анонимность. Готова поспорить, что через месяц всем станет известно его имя. Держите, оставлю вам, мне пора выходить.

Она сунула газету ему в руки и покинула вагон улыбаясь. Первая мысль, которая осенила Фреда: если бы она знала, кто я, она бы согласилась со мной переспать. Если бы все женщины Парижа знали, что я Персона, я мог быть спать с новой женщиной каждый вечер. Или даже с двумя. Одновременно.

Он развернул газету и стал читать “Портрет”. Журналист сначала принес свои извинения за публикацию портрета человека, с которым он не смог встретиться. Он признавался, что, несмотря на многочисленные обращения, ни разу не получил от Персоны ни строчки в ответ. Затем объяснял, что интерес представляет не подлинное имя блогера, но образ, формирующийся на основе этой анонимности. Поэтому он обратился к нескольким известным в литературном мире людям с просьбой ответить на вопросы одной и той же анкеты, как если бы каждый из них был Персоной. Далее следовали ответы Кристин Анго (она отлично сыграла в эту игру), Фредерика Бегбедера (он ядовито издевался над Персоной) и Жана д’Ормессона, который рассуждал о Боге и интернете…

Фреду стало ясно, что он влип по полной и окончательно загнан в угол. Оставался единственно возможный в таком отчаянном положении выход – сделать то, чего он никогда раньше не делал, то есть объявить срочный сбор Стерв. Они охотно откликнулись и в тот же вечер встретились в “Бутылке”. Ему сразу стало легче, как только он убедился, что они готовы прийти на его зов. Он больше не оставался один на один с коварными подвохами того, что он глупо называл жизнью, поскольку не знал другого подходящего термина. А может, такового и вовсе не существует. Его по-настоящему трогала мысль, что сегодня вечером все три Стервы посвятят время ему, жалкому Фреду, а не своей головокружительной деятельности.

Вначале он с некоторым разочарованием констатировал, что Эма явилась с Блестером. Сам по себе этот факт его не напрягал, но он, во-первых, боялся, как бы у Габриэль не испортилось настроение, а во-вторых, предпочел бы, чтобы первое его собрание состоялось в узком кругу исключительно Стерв. Фред оглядел зал, он был пуст. С наступлением темноты парижане стремились найти какую-никакую прохладу на террасах, и никому в голову не приходила нелепая идея сидеть “внутри”. Чтобы мероприятие проходило в условиях, близких к человеческим, Алиса выволокла откуда-то старый вентилятор и водрузила на стойку. Фред с видом заговорщика протянул им экземпляр “Либерасьон”, извлеченный из рюкзака. Они вытаращили глаза, а Эма воскликнула: