даже стала сама приходить ко мне в гости. Мы болтали о травах, я рассказывал ей о своих расследованиях и другой работе, а она внимательно слушала. Иногда я приносил ей новые растения, которые находил в разных частях острова: я знал, что Норе нравятся их цветы. В общем-то, на всем этом и заканчивались наши встречи.

Да, мне нравилось то обволакивающее тепло, которое девушка излучила одним своим присутствием, нравилась ее нежность и забота, с которой она смотрела. Но жениться на ней?… До сих пор я даже не задумывался об этом.

Конечно, рыбачу я неплохо, а Лашуня каждый день охотится на чаек и приносит мне часть добычи, – на пару с крысой мы семью, может, и прокормим. Но семья – это дети, а их надо воспитывать, на них нужно время… У меня просто нет этого времени! Я один из немногих, кто может работать с любыми веществами Огузка, моя помощь просто необходима стаям, к тому же, я ведь еще и судья!

С такими мыслями я шел на злополучный пляж, и чем ближе я подходил, тем больше нервничал.

Когда я пришел, Норы там еще не было, так что я еще мог взять себя в руки и успокоиться.

Я уселся на песок, закрыл глаза и погрузился в медитацию, которой научил меня Погодник.

Колдун на интуитивном уровне умел делать потрясающие вещи, при этом ему хватало самосознания, чтобы понять, как это могут сделать другие. Он ходил под солнцем и совал руки в огонь, не получая ожогов, он мог не есть и не пить, получая энергию из окружающего мира, волн, ветра и света. Конечно, не в его силах было подарить другим такие же невероятные способности, но научить он мог очень и очень многому.

Я так и не смог приучить свою кожу к солнцу, но, по крайней мере, я смог отказаться от плотной брони, не пропускающей ни лучика, и перейти на более легкую и удобную одежду, – моего сосредоточения хватало на то, чтобы не воспринимать часть излучения. Кроме того, я научился чувствовать многое из того, чего не ощущал раньше. Точнее, я ощущал, но не знал, к чему прислушиваться, а от чего отгораживаться, чтобы получить истинную картину мира. Например, мне стал понятен фокус с нахождением под землей каракатиц, я мог чувствовать воду под землей, иногда мне даже удавалось предвидеть какие-то мелочи из будущего.

Сейчас, даже не пользуясь всеми этими фокусам, я отчетливо предвидел серьезный разговор, потому никакая проклятая медитация не могла меня успокоить! Как ни пытался, я обрастал защитой, словно морской еж.

Наконец, появилась Нора.

Она была одета в платье, вопреки обычаям своей стаи, велящим девушкам ходить почти обнаженными. Вьющиеся волосы, обычно торчащие в разные стороны пушистым шаром, Нора убрала в сложную косу. На ее шее красовалось мое ожерелье из мариния.

В любой другой вечер я оценил бы всю эту красоту, но сейчас ее наряд только лишний раз подчеркнул важность происходящего.

Обменявшись сдавленными приветствиями, мы пошли гулять вдоль берега.

Видимо, Нора тоже чувствовала неловкость, потому что заговорить не решалась.

– Как прошел день? – спросил я, чуя, что дальше молчать просто нельзя.

– Как и любой другой, я ухаживала за травами, говорила с Евой… Помнишь девочку, которую Солнце никак не брал в жрицы? А ведь она лучше меня во всем разбирается, такая способная!… Он ее, наконец, принял! Уж не знаю, что она такого ему сделала… – путанно рассказывала она, теребя подол своего платья. – Но, если честно, я позвала тебя сюда не ради того, чтобы говорить об этом, – она посмотрела на меня, и взгляд у нее был настолько серьезный, что мне стало еще в сотню раз паршивее, чем было до того.

– О чем же ты хотела поговорить? – спросил я, стараясь изменить голос, чтобы он не звучал таким обреченным.

– Давай сядем.

Мы сели на песок, напротив воды. Солнце уже садилось, розово-красные облака отражались в морских волнах… тут было красиво.

– Красивый пляж, – сказала Нора, обнимая колени. – Наш остров стал прекрасным местом после того ужасного землетрясения. Частью все это случилось благодаря тебе, ты ведь знаешь? Ты так хотел, чтобы люди на Огузке жили свободно и счастливо…

– Разве кто-то из нас хотел другого?

– Все хотели, да мало кто решался что-то делать, – покачала головой Нора. – Но что странно, ты сам не выглядишь счастливым, хотя добился этого для всех остальных.

– Как это? – я улыбнулся. – По-твоему, я скучаю по надзирателям?

– Нет, конечно! – она засмеялась, показав сверкающие белые зубы. – Но… ты стал каким-то другим. Раньше у тебя глаза горели, а сейчас ты ходишь, как во сне.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – я пожал плечами и уставился на бескрайнее море.

– А я понимаю. Ты так привык к тому, что надо что-то делать, к чему-то идти, а сейчас, когда все стало хорошо и спокойно, ты не можешь остановиться, – она положила руку мне на плечо. – Все мы многое сделали и многое пережили, и сейчас – наш заслуженный отдых. Больше не нужно спасать свои жизни и прятаться, нужно просто жить и радоваться тому, что нам открылось!

– Не нужно спасать свои жизни!? Они все еще здесь! – я указал в сторону моря, где среди волн вдалеке можно было различить крошечные лодки стражников. – В любой момент они могут напасть на нас, мы не можем позволить себе ни минуты покоя, пока Остов не признает Огузок нашим!

– Но они признают! – Нора положила ладонь на мою щеку и мягко повернула к себе. – У них просто нет другого выхода, ведь мы сильнее, мы уже столько сделали! Что бы они ни устроили, мы готовы ко всему, к любой хитрости.

– Ты не знаешь, на что они способны, – я покачал головой и хотел отвернуться, но Нора удержала меня. Она заглянула мне в глаза, как будто хотела загипнотизировать.

– Все мы знаем, на что они способны! – сказала она. – Они убили двести человек, погребли их под землей на наших глазах! Думаешь, я когда-нибудь забуду, как они кричали, пока не раздался взрыв?

Я молчал.

– Я никогда этого не забуду и не прощу! – глаза девушки вдруг вспыхнули такой всепоглощающей ненавистью, какая, казалось, ни за что не могла зародиться в этой чуткой и доброй душе. Однако, уже не в первый раз я видел этот опасный огонь. – Если нам представится шанс, мы отомстим им всем за то, что они делали с нами на протяжении стольких лет! Для них мы всего лишь рабы, животные, но они для