В лагере вспыхнули болезни. Тем временем холодало, и границы снегов на вершинах Лемодволла ползли вниз. Вскоре выяснилось, что осажденные выдерживают осаду гораздо лучше, чем осаждающие.

Мятеж застал Эдварда врасплох. Он слишком мало общался с джоалийскими офицерами и слишком много – с нагианскими солдатами. Он трудился день и ночь, поддерживая их боевой дух. Без его усилий они давно бы уже сорвались. Они бежали бы на родину беспорядочной толпой, и их вырезали бы в засадах. Старый Кробидиркин предвидел это.

Кроме того, Эдвард плохо знал джоалийские обычаи, а Колган Адъютант опирался на закон. Созвав на собрание офицерский состав, он пригласил нагианского командира посмотреть джоалийскую демократию в действии.

Дождь наконец прекратился, зато подул резкий ветер. Веревки скрипели, и холст хлопал. Собрание проходило в шатре главнокомандующего. Оно не заняло много времени. Колган обвинил Каммамена в некомпетентности. Каммамен угрожал. Сотники проголосовали. Каммамена вывели на улицу и обезглавили.

Командование войском принял Колган.

– Благодарю вас, граждане, – произнес Колган Полководец. – Я приложу все силы, чтобы оправдать ваше доверие. Прошу сообщить войскам о вашем решении. Завтра вы получите новые распоряжения по армии.

Офицеры отдали честь и вышли из шатра под блеклое солнце.

Эдвард подошел к стулу и сел.

Высокий полководец нахмурился, потом подвинул другой стул поближе, совсем близко.

– Ну, Военачальник? – сказал он усевшись. – Ты хотел видеть меня? – Они почти соприкасались коленями.

– Очень демократично! – произнес Эдвард. – Сколько времени пройдет, прежде чем кто-нибудь попробует такой же трюк на вас?

Колган вспыхнул. Почуяв угрозу, он перешел в наступление.

– Раз уж так вышло, мне хотелось бы поговорить с тобой. Я получил донесения, что ты отпускаешь пленных.

Кто настучал?

– Одного пленного.

От такого признания джоалиец на мгновение лишился дара речи.

– Любого повинного в подобном преступлении, будь он младше в звании, казнили бы на месте. Объясни-ка получше. Военачальник.

– Я был в дозоре. – Эдвард, понимал, что Колган не поднял бы этого вопроса, не знай он подробностей. – Пара моих ребят поймали девушку. Не старше четырнадцати лет, должен заметить. Не боец.

– Она могла рассказать что-нибудь важное.

– Под пыткой? – Эдвард даже не скрывал отвращения. – Все, что она могла, – это послужить развлечением для солдат. Они сказали, что у меня как у старшего право попользоваться ею первым. Я ответил, что боги проклинают тех, кто воюет с детьми, и что насильник – самая низкая мразь, которую я только могу себе представить. Потом я спросил, кто хочет занять мое место. Когда желающих не оказалось, я сказал девчонке, чтобы она убиралась, что она и сделала. Что я сделал не так?

Колган слепо уставился на него.

– У тебя что, яиц нет? – спросил он наконец.

– Полагаю, у меня их столько же, сколько у вас. Только я не позволяю им править собой.

Военачальник презрительно покрутил ус.

– Предпочитаешь Доша Прислужника?

– Я даже мочиться в ту сторону не хочу. Полководец.

– Ха! Кстати, вспомнил – от этой сырости у меня разболелась спина. Мне говорили, он у тебя умелый массажист. Могу я позаимствовать его на сегодняшний вечер?

– Нет, – ответил Эдвард. – Не можете. Это тоже будет изнасилование.

Джоалиец покраснел. Мгновение противостояние балансировало на грани открытой ссоры. Потом Эдвард улыбнулся, прибегнув к помощи своей харизмы.

– Мне жаль старого Каммамена, хотя и не слишком.

Поколебавшись, рослый джоалиец улыбнулся в ответ. Он был в доспехах, но без шлема. В рыжих волосах пробивалась седина, которой раньше не было. Что-то сильно беспокоило его, как он ни пытался скрыть это.

– Таков старый джоалийский обычай, Военачальник!

Имелся, правда, и еще один старый джоалийский обычай, о котором Эдвард знал, – предавать союзников. Колгану он доверял еще меньше, чем Каммамену. Слишком поздно. Военная кампания, очевидно, оборачивалась катастрофой. Однако сам он отвечал прежде всего за своих нагианцев, и им угрожала гибель, если только он не совершит что-то из ряда вон выходящее. Ему стоило быть умнее; он чувствовал свою вину за происходящее.

– Значит, теперь ваша очередь, господин. Сколько вам понадобится времени, чтобы найти выход из положения?

– Недели две, не больше, если я останусь здесь. – Новый командующий огляделся в непривычном ему шатре. Сейчас он чем-то напоминал принюхивающегося пойнтера. – Старый пердун припрятал где-то немного отличного ниолийского бренди.

– Мне не надо. Что вы собираетесь делать?

Серые глаза Колгана сузились, собрав в складки кожу.

– А ты что предлагаешь, Военачальник? – Он не прислушается к мнению Эдварда. С харизмой или без, Д’вард оставался для него всего лишь еще одним крестьянином.

– Вы совершенно ясно изложили ситуацию, господин. На носу зима. Провиант почти недосягаем для нас. Мы или возьмем город – скоро! – или погибнем.

Медные брови ехидно поползли вверх.

– Я ставил вопрос не совсем так. У тебя есть решение?

– Я всего только сельский батрак. Дайте мне приказ.

Если подобная самоуверенность со стороны подчиненного из колонии – к тому же намного младше его по годам – и уязвила джоалийца, харизма пришельца все же действовала на него настолько, что он ответил вежливо.

– Я должен спасти армию. Если я смогу благополучно вернуть ее обратно в Нагленд, пусть даже не всю, но значительную часть, я окажусь вне подозрений, а возможно, даже героем.

Выходит, им движут мотивы сугубо личного порядка! А разве Эдвард ожидал чего-то другого?

– И как вы собираетесь спасать армию?

Колган задумчиво почесал в бороде, взвешивая ответ.

– Пленные говорят, есть один редко используемый перевал к северу отсюда. Завтра мы сворачиваем лагерь и выступаем к нему. Скоро зима.

– Ваши люди одеты гораздо лучше моих. Полководец. Вы можете снабдить нас теплой одеждой? И пройдут ли туда мои люди босиком?

– Нет – на оба вопроса.

Неожиданно горло Эдварда перехватило ненавистью – он с трудом мог говорить. Его голос прозвучал так хрипло, что он сам его не узнал.

– Вы уверены, что это не западня? Смогут ли люди в доспехах захватить с собой достаточно провизии, чтобы одолеть перевал? Уж не надеетесь ли вы, что лемодианцы пропустят вас без сопротивления? Что будет с вами, если в горах вас застанет буря? Сможете ли вы взять с собой больных и раненых? И что с моими людьми? Вы просто так бросите союзников?