– Рассказывайте. Я никуда не тороплюсь.

Когда Одри вернулась в отель, было уже почти десять часов вечера, и ее голова, как и кассета в магнитофоне, была полна фактов из жизни семьи Дэнверс. Одри получила ответы на многие вопросы и узнала кучу секретов, включая все о вражде с Полидори.

Она решила отпраздновать удачу бокалом вина и горячей ванной. На следующий день Одри собиралась переехать в более дешевый и соответственно менее комфортабельный отель. А затем, поскольку Дэнверсы не приняли ее, она обратится в полицию и в прессу. Как только у нее появится новый, теперь уже постоянный адрес, она встретится с кем-нибудь из репортеров, и дело завертится. После этого ей придется проконсультироваться с юристами о дальнейших действиях. Ей не хотелось даже думать об этих встречах, но придется пройти и через это.

Ее назовут самозванкой и авантюристкой. Дэнверсы будут преследовать ее, используя все возможности, которые им дают их миллионы. Они вытащат на поверхность все сплетни, которые могут ее дискредитировать, будут рассматривать под лупой каждый ее шаг и выискивать малейшие нестыковки и неточности в ее доказательствах. Именно это ей и нужно.

Она разделась, налила себе бокал «Шабли» и легла в горячую ванну. Медленно потягивая вино, Одри принялась думать о Заке – своем единокровном брате.

Умный. Жесткий. Сексуальный.

Как Марк Кеннеди. Ей нужно избегать его, чтобы не потерять голову.

Одри давно уже допила вино, да и вода в ванне остыла. Она забыла о времени, в ее мыслях прошлое смешалось с настоящим. Ее жизнь в Белами казалась очень далекой и почти нереальной. Она даже не могла вспомнить лица Марка, хотя события той страшной ночи на берегу реки никогда не изгладятся из памяти, как бы она ни пыталась забыть пережитый ужас.

За инсультом матери и ее скорой смертью последовала тяжелая затяжная болезнь отца. Виктор так измучился, что, когда жизнь оставила его, это казалось освобождением. Однако, потеряв обоих родителей, Одри почувствовала себя, как никогда, одинокой, неприкаянной, не нужной никому в целом мире.

Одри, поеживаясь, вылезла из ванны и вытерлась мягким пушистым полотенцем с фирменной надписью «Орион». Она думала о своих поисках, о результатах этого расследования. Была ли она Ланден Дэнверс? И так ли это важно, в конце концов? Действительно ли она хотела бы быть родственницей кого-нибудь из детей Дэнверса? Никто из них ей не нравился. Кроме Закари.

Нет, она ему не доверяла. Он ничуть не лучше остальных. Но она не могла перестать думать о нем. Грубый в тех случаях, когда его братья пытаются демонстрировать прекрасные манеры. Равнодушный к мнению окружающих, в то время как Нелсон из кожи лезет, чтобы показать, что всегда соблюдает правила. Закари самонадеян, потому что считает себя независимым, а Джейсон – потому что считает, что заслуживает богатства и власти, которые получил при рождении.

Зак не похож на других.

Может быть, это из-за того, что в его жилах течет другая кровь? Может, он и в самом деле сын Полидори? Одри поморщилась при этой мысли, но в то же время нашла ее заманчивой. Ее отношения с Заком гораздо легче понять, если предположить, что он не член семьи Дэнверс.

Она протерла запотевшее зеркало кончиком полотенца и снова задумалась о Закари. Как замечательно было бы сейчас очутиться в его объятиях. Эта мысль отрезвила ее. Что она делает: мечтает о мужчине, который ее презирает, который может оказаться ее единокровным братом. Одри даже потрясла головой, как будто вредные мысли могли вылететь из головы, как капельки воды из ушей после купания.

Она натянула просторную футболку и залезла в кровать. Чистые накрахмаленные простыни все-таки не пахли той свежестью, как высушенное во дворе на веревке белье. Странно, долгие годы она стремилась убежать оттуда. Огни большого города манили ее, но долг привязывал к городу, который она называла родным. Конечно, теперь это неважно, но далекая Монтана перестала быть ненавистной, и в первый раз за долгие годы Одри с нежностью подумала о доме. Но она не убежит, чтобы укрыться в безопасной скуке Белами. Не теперь, когда она так далеко зашла. «Когда тяжелее некуда, становится легче», – напомнила себе Одри, зарываясь носом в подушку. Закрыв глаза, она прислушивалась к шуму автомобилей и голосам редких прохожих. Она думала о том, где сейчас Зак, а потом, рассердившись на себя за это, перевернулась на другой бок, словно убегая от недозволенных мыслей. Минут через двадцать усталость взяла свое, и Одри крепко заснула и не слышала шагов в ночи, затихших рядом с ее номером, и шуршания записки, просунутой под дверь.

Только на следующее утро, когда, протирая глаза, чтобы стряхнуть остатки сна, она побрела к двери номера за газетой, оставленной для нее в коридоре, Одри заметила на полу листок белой бумаги. Она подняла его и развернула. Записка оказалась лаконичной: «Убирайся домой, сука».

Во рту у нее пересохло. Она перечитала записку, холодея от страха.

Конечно, ее хотели напугать, и это только первое предупреждение из многих, но вместе с тем Одри почувствовала удовлетворение. Кого-то она беспокоит.

И настолько сильно, что он решил напугать ее.

Одри решила, что существует небольшая, совсем небольшая вероятность того, что она на правильном пути.

Телефонная будка находилась в этом ресторане между бильярдными столами и туалетами. Набрав номер в Портленде, Суини ждал ответа. Ему пора было отчитываться перед Дэнверсом, но этот звонок важнее. В трубке послышался голос: «Вы позвонили в офис Майкла Фостера. Сейчас я не могу подойти к телефону, сообщите ваше имя, номер телефона и время звонка, и я свяжусь с вами позже».

– Дерьмо! – прорычал Освальд.

Этот чертов паралитик, где он может быть? Конечно, у него есть эта говенная коляска с ручным управлением и все такое, но куда и зачем он потащился? Суини пыхтел от злости. А уж то, что у Фостера была красивая и умная любовница, вообще доводило его до белого каления. Что может делать такая телка с инвалидом? Гудок ударил прямо в ухо.

– Фостер, это я, Суини. Подними чертову трубку! – Он подождал, но никто не ответил. – Дьявол! – проворчал Освальд. – Слушай, я знаю, что ты там, так что возьми трубку. У меня для тебя есть работенка. Денежная. Если тебе интересно. – Он подождал еще немного, но наконец сдался. – Ладно, я перезвоню позже.

Суини швырнул трубку на рычаг. Он пытался бороться со своим плохим настроением, но становилось только хуже. Как этот ветер со снегом, который, казалось, вечно дует в этом чертовом городе.

Освальд устроился в баре, пил пиво и слушал балладу в стиле кантри о парне, который покончил с собой после смерти своей возлюбленной. Нет, этот город – это просто дыра у бога в жопе. Пришло несколько местных, они улыбались, болтали с барменом, усаживались на свои насиженные места. Как в поганом телесериале. Суини мог бы назвать их имена: Норм, Клифф, Сэм.