В фильме «Из Парижа с любовью», название которого — явный намек на одни из фильмов бондианы, Джон Траволта в виде спецагента ЦРУ, играючи уничтожает десятки китайцев и пакистанцев. Но выходит неинтересно — они появляются, а он их расстреливает, они появляются, а он их убивает… Нет интриги, нет соревнования интеллектов, есть красотка-мусульманка, но нет ни игры ума, ни серьезного вызова. А всех мусульман и китайцев в любом случае не перебить. «Сколько их еще осталось?» — спрашивает Траволту его напарник после того, как тот уложил еще десяток китайцев. «По последней переписи, более миллиарда», — отвечает Траволта.

Невиданный успех в Америке шпионских историй с участием русских — это не дань «растущей мощи» России. Это другое. Это ностальгия по тем временам, когда у США был достойный противник, способный проникнуть в самое сердце американской системы власти. Туда, куда не могут проникнуть ни террористы Аль-Каиды, ни злобные посланцы Ким Чен Ира. По русским разведчикам скучают не только режиссеры Голливуда, выросшие в годы «холодной войны». В своем романе «Самый разыскиваемый человек» (John Le Carre. The Most Wanted Man. London, 2008) по ним скучает знаменитый писатель Джон ле Карре. Его персонаж — Гюнтер Бахман, ас оперативный работы БНД — германской спецслужбы, открыто ностальгирует по тем временам, когда в своем «опеле» на темной стоянке у парка он терпеливо ждал русского двойного агента. Русского можно было купить за деньги, заманить в медовую ловушку, поймать на страсти к азартным играм или оскорбленном московским начальством самолюбии. На эти же наживки советские агенты ловили своих западных коллег. «По крайней мере, эти люди были нам понятны, — сокрушается Гюнтер Бахман. — Сегодня вы можете, сколько хотите, сидеть с пакетом денег на темной стоянке. К вам никто не придет. Наши нынешние враги гибнут во имя Аллаха и взрывают сами себя. И выиграть войну с ними невозможно. Это больше не «холодная война», мы ведем войну с нацией под названием ислам, которая насчитывает полтора миллиарда человек и имеет такую поддержку, которой можно позавидовать. Мы думали, что можем действовать по старинке, но мы были абсолютно глупы и совершенно, мать вашу, неправы».

«Я играл в игры с моими противниками из России. Я покупал людей, и я продавал их, — продолжает Бахман. — Но никто не отпиливал мне голову. Никто не взрывал моих жену и детей, когда они загорали на Бали или ехали в школу в Мадриде или Лондоне. Правила изменились».

Любовь в Америке к русским шпионам — а это именно любовь, пусть и со знаком минус — вызвана именно этим — привычкой, голливудскими фильмами, знакомыми персонажами, романтикой воображаемых схваток спецслужб, наконец — общностью нашей истории и нашей культуры. Наши шпионы для Америки давно уже не чужие. Нет, они не «свои». Но и не чужие — это точно. К ним привыкли, их искренне опасаются, но и не менее искренне ждут. Как ждут хороший старый фильм, в котором Джеймс Бонд обязательно одержит победу над умным и коварным, но не китайским или корейским, а непременно русским врагом.

В начале июля 2011 г. газета «Нью-Йорк таймс» сообщила, что дело Стросс-Кана грозит развалиться в суде. Показания 32-летней эмигрантки из Гвинеи, которая обвинила бывшего главу МВФ в попытке изнасилования, вызывают серьезные сомнения у прокуратуры. Кроме того, выяснилось, что в показаниях так называемой «жертвы сексуального насилия» были серьезные нестыковки. «Со времени выдвижения ею первоначальных обвинений против Стросс-Кана она неоднократно лгала», — пишет «Нью-Йорк таймс», ссылаясь на источники в правоохранительных органах.

Газета также сообщила, что незадолго до обращения в полицию в связи с так называемой «попыткой изнасилования» она имела разговор с неизвестным мужчиной. Они обсуждали, какие выгоды можно извлечь из обвинений в адрес Стросс-Кана. Дальше — больше. Как оказалось, собеседником «жертвы насилия» был житель США, которого уже не раз задерживали за хранение наркотиков. Полиция также выяснила, что за последние два года он несколько раз переводил крупные суммы денег на счет горничной. В общей сложности она получила от него около 100 тысяч долларов.

При изучении ее биографии выяснились другие интересные подробности. На допросах она трагическим голосом рассказывала, что в своем прошении о получении убежища в США упоминала о предыдущих случаях изнасилования. Однако в бумагах, которые она заполняла при подаче документов, ничего подобного обнаружено не было.

В итоге следствие установило лишь одно: у горничной действительно был сексуальный контакт со Стросс-Каном, но никаких доказательств принуждения к такому контакту или изнасилования, как не было, так и нет. И, скорее всего, уже и не будет. Но сначала человека надо было унизить и растоптать, надеть на него наручники и только что не заковать в кандалы, и в таком виде опозорить на весь мир. А рядом с ним на всех фото должны были красоваться американские полицейские, преисполненные гордости за то, что задержали такого страшного преступника.

Если дело рассыпется окончательно, то оскандалятся очень многие. Оскандалится судья, которая ни в чем не разобравшись, приняла к обвиняемому самые строгие меры и демонстративно отправила его в самую жуткую тюрьму Нью-Йорка. Оскандалится нью-йоркская полиция, которая в этой истории предстала, прямо скажем, не в лучшем своем виде. Оскандалится вся американская фемида, наплевавшая на презумпцию невиновности, заранее объявившая человека виновным и втоптавшая его в грязь.

И уж конечно, оскандалится хваленая американская пресса, которая почему-то объявила себя самой беспристрастной и самой демократической, хотя уже были сотни случаев убедиться, что это не имеет ни малейшего отношения к действительности. Та самая пресса, которая единодушно, как в тоталитарном государстве, поддерживала бомбардировки Белграда. Та самая пресса, которая с пеной у рта доказывала всему миру, что у Саддама Хуссейна есть ядерное, химическое и даже бактериологическое оружие. Та самая пресса, которая включается, словно по команде, и в клочья рвет очередного назначенного сверху врага Америки — будь-то Милошевич или Муаммар Каддафи.

Взять хотя бы ту же «Нью-Йорк таймс», к слову сказать, по-прежнему лучшую газету Америки. Чего только не наговорили по горячим следам о Стросс-Кане и его жертве ее обозреватели! Известная своими ироническими эссе Морин Додд, захлебываясь от негодования, набросилась на Стросс-Кана так, словно он — Саддам Хуссейн или даже кто похуже. В своей статье с характерным названием «Влиятельный и примитивный» она описывала «богобоязненную, зарабатывающую себе на жизнь тяжелым трудом молодую вдову, которая надрывается от тяжелой работы в одном из отелей на Таймс-сквер, чтобы обеспечить свою дочь-подростка, оправдать предоставленное ей убежище и воспользоваться возможностями, которые предоставляет Америка». Здесь все читатели должны коллективно зарыдать и даже возопить. А вот дальше — испытать приступ самого благородного негодования. Ведь на богобоязненную горничную покусился — цитируем — «безумный, возбужденный старый сатир, который выбежал голый из ванной комнаты, набросился на нее и стал таскать ее по комнате как пещерный человек».

История о скромной богобоязненной горничной и старом морщинистом сатире повторялась во многих публикациях на эту тему.