Очевидно, Генрих III не отказался от своих надежд даже после дипломатического поражения, которое он потерпел в Джедборо. В 1259 г., получив известие о смерти Ментейта (которое, вероятно, вновь пробудило в английском короле давние мечты), он отправил к регентам посла с тайной миссией. Каково бы ни было поручение, данное послу, члены Совета пришли в негодование. Начались очень неясные переговоры, выдержанные в крайне прохладных тонах. Александр получил приглашение приехать в Англию для обсуждения каких-то туманных, но очень важных вопросов, и не поехал, вместо этого послав письмо, в котором в осторожных и расплывчатых выражениях предлагал удовлетворить просьбу Генриха на основании представленных гарантий (опять неопределенных). Письмо вез Алан Дорвард, но вместе с ним в состав посольства входили ярл Бухана и канцлер. Роберте полагает — и его предположение выглядит весьма убедительно, — что Генрих пытался заключить союз с Александром против своих же баронов, которые только что вынудили его подписать Оксфордские Статуты. Известно, что, когда в Англии в 1264 г. всерьез разразилась гражданская война, шотландский отряд сражался на стороне Генриха в битве при Льюисе, а Бонифаций VIII в 1300 г. сообщал, что Генрих просил у шотландцев помощи и выказал необычную для себя предупредительность, заявив, что воспримет помощь как любезность, а не как исполнение вассального долга.

Осенью 1260 г. Александр III и королева посетили Англию. Шотландский король пожелал навестить свой фьеф Хантингдон, заявить о своих правах на поместья, которыми его отец владел в Тайндейле, и вновь потребовать приданое жены, которое так и не было выплачено. Когда они уже пересекли границу, королева сообщила Александру, что ждет ребенка (она была очень привязана к своей семье и, желая, чтобы ребенок родился среди ее родных, до поры скрывала свое положение). Шотландцы встревожились, так как к тому моменту Александр и его спутники успели хорошо узнать Генриха, а ребенок сразу же занял бы положение законного наследника шотландской короны. Александр разрешил жене продолжить свой путь и провести зиму с матерью, но, прежде чем покинуть ее, он предусмотрительно заставил Генриха поклясться своей душой, что королева сможет беспрепятственно отправиться домой через сорок дней после родов и что в случае смерти ее супруга или ее самой ребенок будет передан названным поименно шотландским лордам «без промедления, помех или противоречий» (sine dilatione qualibet et difficultate, vel cujuscumque contradictionis obstaculo).

Королева разрешилась от бремени в Виндзоре 28 февраля 1261 г. дочерью, получившей при крещении имя Маргариты. А государственный визит привел к подлинному сближению: Александру III было уже около 20 лет, и Генрих то ли любил его, то ли понимал, что теперь он не может безнаказанно оказывать на него давление. Возможно, свою роль сыграли обе эти причины: по крайней мере, английский король прекратил свои интриги и в течение всего времени его правления между Шотландией и Англией сохранялись мирные и подлинно дружественные отношения.

Теперь Александр III стал настоящим главой государства. Успешно наладив отношения с Англией, он продолжил политику своего отца и обратился на север и запад. Летом 1261 г. он отправил посольство в Норвегию, возможно, чтобы возобновить предложение купить Острова. В это время, похоже, ярл Росса и другие северные вассалы Александра вели частные войны с вассалами Хакона на Островах, и Хакон задержал послов и потребовал удовлетворения. Александр тогда ожидал выплаты последней 1000 мерков из приданого своей жены: Генрих смог собрать только 500 (что, согласно его торжественному заверению, составляло все деньги, которыми он располагал), так что взамен недостающей суммы английский король взял на себя роль посредника в переговорах. Хакон отвечал, что он желал бы сохранить мир с Шотландией, но в 1262 г. его вассалы вновь пожаловались на набеги своих шотландских соседей, и он решил объявить войну Александру.

В течение зимних и весенних месяцев 1263 г. Хакон тщательно готовился к военным действиям. В июле 1263 г. он наконец отправился в плавание с самым мощным флотом, который когда-либо покидал берега Норвегии: в его состав входили 100 кораблей и королевская галера, сделанная из дуба с позолоченной носовой частью в виде дракона. В августе они прибыли на Оркнейские острова. Их прибытие сопровождалось солнечным затмением. Вожди Островов присоединились к норвежскому войску и принесли вассальную клятву Хакону, который затем двинулся на юг вдоль линии берега. Когда флот Хакона проплывал мимо острова Рига, к нему явился Эвен Аргайлский. Он был вассалом Хакона за островные владения, но подданным Александра за владения на главном острове, острове Британия, и не желал сражаться против шотландского короля. Хакон надавил на него, и Эвен сложил с себя присягу, что, конечно же, означало для него потерю норвежских фьефов. Крепкий старый Хакон, узнававший человека с первого взгляда, позволил ему беспрепятственно удалиться с богатыми дарами, и Эвен пообещал сделать все от него зависящее для заключения мира.

Александр также не сидел сложа руки. Он произвел набор солдат в свое войско в западных провинциях и построил корабли в Эре для несения прибрежной сторожевой службы. Уже начались вражеские набеги, и остров Бьют был атакован неким Руари, лэрдом этого острова, объявленным вне закона еще Александром II; отряд изгнанника перебил весь гарнизон Ротсея. Хакон обогнул Кинтайр, продвинулся вверх по Ферт-оф-Клайду и разграбил остров Арран. Начались переговоры. Александр III послал к норвежскому королю нескольких святых отцов, а в ответ Хакон отправил своего посланца в город, где тогда находился шотландский государь. Некоторое время казалось, что они сумеют договориться. Александр признавал права Хакона на Гебридские острова, но выдвигал свои притязания на острова, располагавшиеся в заливе Ферт-оф-Клайд, то есть Бьют, Арран и Камбрес. Обсуждение условий мира затянулось. Возможно, это было сделано преднамеренно, чтобы шотландцы получили дополнительное время для подготовки и чтобы переменилась погода. Хакон начал проявлять нетерпеливость и в конце концов послал к королю некоего Колбейна, передав Александру, чтобы тот встречал его с войском, чтобы либо полюбовно уладить ссору, либо решить ее в сражении.

Наступил сентябрь. У норвежцев заканчивались запасы продовольствия, погода портилась. Хакон прервал переговоры и послал 60 кораблей в набег на Лох-Лонг во главе с Магнусом Мэнским и некоторыми вождями с Островов. Они перетащили суда по суше к озеру Лох-Ломонд и разграбили все прилегающие окрестности до самого Стерлинга. Войска Александра стояли в Каннингеме, ожидая перемены погоды. В последний день сентября начался шторм, нанесший значительный урон норвежскому флоту. У нескольких судов снесло мачты, а у флагмана Хакона, стоявшего на пяти якорях, вырвало швартовные кнехты, и он столкнулся с другим кораблем. Еще несколько кораблей выбросило на берег у Ларгса. На берегу были зажжены подготовленные для этого случая сигнальные огни, и окрестное население напало на потерпевших крушение, но нападение было отбито. Шторм утих, и 2 октября Хакон высадил своих людей, чтобы спасти груз. На них набросились шотландцы, но едва ли это было шотландское войско, так как оно было рассредоточено по всему побережью Эршира и несло сторожевую службу. Отряд состоял из рыцарей, обладавших, естественно, большей свободой передвижения, чем пехота, а с ними, по-видимому, шло местное ополчение. Очевидно, шотландский король находился в другом месте, и отряд возглавлял Александр Стюарт. Норвежцы упросили Хакона вернуться на флагман и стали у выброшенных на берег кораблей. На берегу завязалась жаркая схватка. Вновь поднялась буря, и норвежцы не смогли высадить подкрепление, но они храбро сражались против превосходящего противника до наступления темноты, которая опустилась на землю уже вскоре после полудня.