Словом, это был ад. Уже вечер четверга. Что делать? Ведь я не могу лететь сам и не могу послать никого другого с картиной: в Россию ее должен ввезти иностранный резидент, иначе она не попадет под режим временного ввоза. Русских знакомых, при этом иностранных резидентов, готовых сорваться прямо завтра для перевозки картины, у нас не было. Иностранцам, например Стефани, нужна виза в РФ, и мы никак не успеем ее оформить.

Я лежал в своей спальне, смотрел в потолок и напряженно думал. Никаких вариантов не просматривалось. И тут мой сын, которому все-таки стало стыдно, по своей инициативе договорился со своим студенческим другом Евгением Т. Женя — гражданин Румынии и Молдовы, следовательно, имеет право приезда в Россию без виз. Он живет и учится в Париже.

Сын спросил у него, не хочет ли он посмотреть на Красную площадь и попутно кое-что отвезти в Москву? Женя сразу согласился, собрался, сел в скоростной поезд и двинулся из Парижа к нам, на Юг.

Я не держал с ним связь по телефону, и поэтому «оборотни» его не засекли. Евгений приехал в Ниццу из Парижа в пятницу вечером. Я дал ему инструкции, купил билет на его имя, и в субботу он должен был вылетать. Никакой связи через электронные средства мы по-прежнему между собой не поддерживали.

Картину для поездки мы вынули из рамы и упаковали в коробку из-под гигантской книги, на которой написано: «Жан Кокто».

Коробка из-под книги, в которую была упакована картина

Коробку Евгений взял под мышку, она выглядела скорее как большая книга, но никак не картина. А раму упаковали со всей тщательностью, профессионально, в большой картонный короб, проложенный изоляционным материалом, чтобы сдать в багаж.

Напомню, весьма дорогой билет на имя сына был куплен на воскресенье. Мы не сдавали его, и потому «оборотни» ждали нас в аэропорту только завтра.

В аэропорту Женя благополучно прошел регистрацию на московский субботний рейс и сдал большую коробку с рамой в негабаритный багаж. Проходить секьюрити-чекинг там, где обычно все пассажиры «Аэрофлота» его проходят, то есть недалеко от зоны «В» терминала 2, мы не стали.

Вместо того прошли в другое крыло аэропорта, в зону «А», и именно там Евгений с неприметной коробкой прошел секьюрити. Оттуда он по общему внутреннему коридору залов ожидания вылетов перешел обратно в зону «В» и там пересек границу.

Мы не ставили своей целью обойти возможную засаду таможни, так получилось случайно. В зоне «В» в этот день отчего-то была слишком большая очередь на секьюрити-чекинг. Хотя, надо сказать, именно на пункте контроля безопасности пассажиров обычно дежурит таможня, наблюдающая за выездом из страны. Удобство выбора этой точки для негласного контроля багажа состоит в том, что на экране монитора видны все пожитки пассажира, вся его ручная кладь и содержимое карманов, которые опустошаются перед проходом через рамку. Так что возможно, засада все-таки была, но не сработала.

И вот когда Евгений уже благополучно прошел последний барьер и паспортный контроль, он вдруг ни с того ни с сего по собственной инициативе послал мне СМС: «Все хорошо, я уже в самолете, картиной никто не интересовался».

Вот это был сюрприз. Всем сюрпризам сюрприз. «Оборотни» сразу засекли эту СМС и наконец всполошились. Вылет рейса «Аэрофлота» тут же задержали на полтора часа.

Службы аэропорта перерыли трюм лайнера и нашли багаж Евгения — большую, тщательно упакованную коробку, по внешнему виду напоминавшую упакованную картину. Они сняли ее с рейса, очевидно руководствуясь инструкциями, полученными дистанционно, и потом отпустили самолет восвояси. Лайнер улетел, а с ним Евгений и портрет, который он на самом деле бережно держал в руках.

Подвело «оборотней», наверное, то, что картину вывезли в субботу, а не в воскресенье. На месте не оказалось правильных людей, а те, кто подвернулся под руку, не знали, что это рама, а не картина, и не имели компетенции перепроверить багаж.

К тому же, зная их повадки, можно предположить, что приказ исполнителям был дан начальством, как всегда, с элементами секретности. Не просто и ясно: «Задержите картину», а «секретно», что-то вроде: «Ищите в багаже плоскую коробку большого размера, если найдете, задержите ее».

Словом, портрет прилетел в Шереметьево вместе с Евгением, а рама — нет.

В Москве уже все было как по маслу: Евгений прошел таможню, оформил временный ввоз и вышел к нашим. Там его уже ждали. Бесполезную для французов пустую раму, якобы «потерянную» вчера, «Аэрофлот» привез в Москву на следующий день. Со злости «оборотни» раму сломали. Причем сломали в таком месте, которое вряд ли могло пострадать по естественным причинам.

Когда эта пустая рама прибыла в Москву, на нее накинулась российская таможня со всей суровой серьезностью и никак не хотела отдавать. Ведь Евгений уже улетел из страны, проведя в Москве всего одну ночь, и получить раму должны были его «доверенные лица».

Тем не менее с грехом пополам, преодолев жуткие бюрократические препоны, наши люди раму в конце концов растаможили.

Я встретил все это со смехом, потому что в крайнем случае мы успевали заказать новую, в Москве со срочностью исполнения заказов нет никаких проблем, — чай, не Франция.

Таким образом, большая часть задач была решена. Картина в Москве, и даже с рамой, которую быстро починили. Выставочный зал готов, и в среду гости увидят Бенвенуто. Однако оставалась еще одна серьезная проблема: как нам с женой приехать на открытие выставки, если у нас нет паспортов?

После всех этих событий и преодоленных сложностей я просто отказывался верить, что мы не сможем попасть на открытие, и отчаянно искал выход из создавшегося положения, пока наконец мои знакомые из Москвы не посоветовали обратиться за справкой для возвращения в консульство в Марселе.

Эти документы заменяют паспорт на одну поездку и позволяют вернуться домой, в Россию. Не имея другого выхода, я позвонил в южное консульство РФ, с которым у нас уже несколько лет как не складывались отношения.

Предыдущий консул, господин Гр-в, был малопригодным для своей должности человеком. Поэтому я ожидал привычных хамоватых грубостей по телефону, стояния в жутких очередях, чтобы попасть на прием с девяти до двенадцати, и прочих «прелестей», которые расцвели в Марселе при консуле Гр-ве.

Однако новый дипломат оказался на удивление милым и готов был принять меня в любое время. Нам требовалось только привезти с собой в Марсель справку из полиции, что наши паспорта утеряны или украдены, пару фотографий и ручательство двух граждан России, которые подтверждают, что знают нас как граждан РФ.

Я начал действовать немедленно.

Французский полицейский участок в Мужане отказался выдать нам справку о «потере» документов. Жандармы просто сказали, что к ним все время приходят какие-то люди и просят справки. А они не дают.