К тому же «Шпигель» указывал на трудности создателей фильма с «добровольной самоцензурой» в ФРГ и писал: «Функционеры в Бонне выразили сомнения в отношении Франции; фильм будит заснувшие воспоминания».

Девятого февраля 1955 года в статье «История от Ремарка» «Шпигель» продолжал:

«В один из дней конца января Ремарк, как всегда, высокомерный, сидел развалившись на одном из прекрасных стульев венского отеля «Захер» и говорил о новом фильме про Гитлера: «В то время, когда сотрудником министерства иностранных дел можно стать, только если ты когда-то состоял в НСДАП, этот фильм вдвойне необходим. Опасность неонацизма – не глупая болтовня. Мы должны показать, что Гитлер умер, как крыса в подвале».

Иначе об этом же событии сообщалось в лейпцигском «Бёрзенблатт фюр ден дойчен Буххандель» («Биржевой листок немецкой книжной торговли») от 12 февраля 1955 года:

«Эрих Мария Ремарк, автор романа «На Западном фронте без перемен», на одной из пресс-конференций в Вене указал на тот вызывающий беспокойство факт, что в Западной Германии нацисты снова занимают высокие посты, и заявил: необходимо что-то сделать, чтобы предотвратить возрождение нацизма. Эрих Мария Ремарк, который после прихода Гитлера к власти покинул Германию, дополнил свое заявление сообщением о том, что беспокойство относительно возврата нацизма побудило его написать сценарий к антифашистскому фильму «Последний акт», который в настоящее время снимается в Вене».

Эта «перестрелка» между немцами, разгоревшаяся уже в ожидании премьеры, и критика в Западной Германии фильма, основная направленность которых очевидна из приведенных выше цитат, продолжились и после премьеры. В частности, с различных сторон звучали сомнения в документальном характере фильма. Не последнюю роль сыграл и тот факт, что Комитет по оценке фильмов (FBW) не решился присвоить фильму «Последний акт» категорию, снижавшую налоговое обложение: «Комитет по оценке фильмов не имеет возможности проверить действие фильма на его историческую достоверность. При этом заложенный в сценарии взгляд на действующих лиц, в основном на Гитлера и его окружение и на руководство вермахтом, во многом относится к периоду, до сих пор еще не полностью исторически обозримому. Развернутый показ оргии в солдатской столовой бункера, выраженная в фильме атмосфера трех сцен – танца медсестер, марша раненых и пения песни «Сегодня нам принадлежит Германия…» – и заключенная в них символическая выразительность недостаточно мотивированы ситуацией и вызывают подозрения в манипулировании мнением зрителя. <…> Комитет по оценке фильмов <…> пришел к мнению, что в целом хорошая творческая работа о таком близком по времени и до сих пор (несмотря на дискуссии сегодняшнего поколения) не проясненном периоде не смогла создать фильм, заслуживающий присвоения категории».

«Историческая правда» фильма обосновывалась в двадцати папках с показаниями свидетелей, которые Масмэнноу положил в основу своего документального повествования, и к которым Хабек и Ремарк добавили только вымышленные контрастные образы Рихарда и Вюста. К тому же основной побудительной причиной, заставившей Ремарка принять участие в работе над сценарием, было не столько желание установить историческую правду, сколько призыв к современникам не допустить возрождения национал-социализма и связанного с ним немецкого милитаризма и психологии безоговорочного послушания приказам. Хотя в проекте сценария, написанном Ремарком, не было заключительных фраз фильма «Будьте бдительны. Никогда больше не говорите «Яволь!»» – именно их год спустя после премьеры он сделал отправной точкой своего эссе «Будьте бдительны!», которое было опубликовано тридцатого апреля 1956 года в лондонской «Дейли экспресс» под заголовком «Be Vigilant!». Ремарк задавал вопрос «Нужно ли быть бдительным?» и отвечал на него примерами ползучей реабилитации нацистских преступников и приспешников национал-социализма в Федеративной Республике. Для Ремарка работа над «Последним актом», а именно над напечатанным в этой книге текстом, была неотъемлемой частью его политической писательской деятельности первой половины пятидесятых годов.

Фильм «Последний акт», как сказал Чоколл в интервью кёльнской «Митвохсгешпрехен», в июле 1955 года шел в пятидесяти двух странах и стал, таким образом, самым успешным к тому времени фильмом на немецком языке после войны. И даже «Франкфуртер альгемайне цайтунг» заметила двадцать второго июля 1955-го: «Немецкий политический фильм, а именно этот «Последний акт» повысил доверие к немецкому кинематографу за границей».

С начала пятидесятых годов Ремарк все чаще выражал в дневнике желание закончить период «романов на злобу дня» и сформулировать «драматизм времени» в театральной пьесе. С сентября 1952 года это желание воплотилось вначале в создании наброска, а потом и в написании пьесы «Возвращение Еноха Дж. Джонса». Пьеса объединяет возвращение с корейской войны считавшегося погибшим солдата и резкую критику власти СМИ, а также скрытого милитаризма общества США.

Но конкретную работу над пьесой Ремарк начал предположительно только после окончания романа «Время жить и время умирать» и сценария «Последний акт». На то, что сценарий и пьеса, называвшаяся вначале «Берлин, 45-й год», задумывались параллельно или сразу друг за другом, указывает не только расположение рукописей – в архиве автора рукописи обоих текстов перемешаны, – но и совпадение времени (апрель—май 1945 года) и места (Берлин) действия. Само собой напрашивается желание интерпретировать «Последний акт» и «Последнюю остановку» как взгляд с разных сторон на политические события и на развитие судеб простых людей в Берлине в конце Второй мировой войны.

В конце 1955 – начале 1956-го, вероятно, в целях защиты авторского права в парижском агентстве «Martonplay» появилась перепечатанная на гектографе сброшюрованная копия под названием «Пьеса в двух действиях. Берлин, 45-й год». Но Ремарк продолжал непрерывно работать над пьесой, что хорошо видно по сохраненному в марбахском Немецком литературном архиве экземпляру этой пьесы, в котором имеется значительная авторская правка.

Как и другие произведения первой половины пятидесятых годов, «Последняя остановка» содержит много намеков на современные события в Германии. Пьеса была задумана не только как исторический отчет о ситуации весной 1945 года в завоеванном Красной армией Берлине, но во многих местах действия как символический намек на современную ситуацию в Германии в середине пятидесятых годов. Попытка эсэсовца Шмидта присвоить себе новую биографию, раздобыв новую одежду и документы заключенного концлагеря, тоже намекала на широко распространенную новую оценку вины – если не полную реабилитацию – военных преступников в ФРГ. А появление на сцене красноармейцев подхватывало дискуссию о том, что же случилось с Германией – «проиграла» она войну или «была освобождена». В «Последней остановке» только красноармейцы в состоянии решить, кто из немцев является жертвой, а кто – преступником. Правда, в пьесе показаны и ужасы, связанные в памяти немцев с вступлением Красной армии, однако Ремарк – и это в разгар «холодной войны» – дает в пьесе дифференцированное представление об освободителях, уже снова ставших «врагами». Ремарку казалось особенно важным подчеркнуть, что сами немцы были в определенном смысле не способны ни освободиться от национал-социализма во время войны, ни избавиться от него в результате необходимого «обновления» после войны.