Ирина взглянула в глазок. Перед дверью стоял, нетерпеливо подпрыгивая, соседский пацан, Пашка Феоктистов. Понятно, небось снова ключи позабыл, и сейчас попросится, как уже бывало, «посидеть полчасика, пока мамка с работы вернется, а пароль от вай-фая у вас какой?». И заодно начнет доставать Лешу просьбами рассказать про службу в ВДВ и геологические экспедиции. Хотя вряд ли, сейчас лето, каникулы, все друзья на улице, с чего бы ему дома сидеть?..

– Эт я, теть Ира, откройте! Дело у меня к вам! – торопливо протарахтел мальчишка, видимо, заметив, как на секунду потемнел объектив глазка.

– Ну и что стряслось? Чего трезвоним? И какая я тебе «тетя Ира»? Сто раз ведь уже просила называть по имени.

– Э-э, хорошо, теть… Ирина!

– Ира, просто Ира. – Уже произнеся фразу, девушка с трудом сдержалась от смеха. Вот же, блин! Ну, прямо один в один, как в том анекдоте: «Бонд, Джеймс Бонд – Пух, Винни Пух»! Да уж, общение со Степановым бесследно не проходит – уже и шутить начала, словно любимый муженек! Впрочем, тот бы куда резче схохмил, с его-то своеобразным чувством юмора…

– Ладно, Паш, так что случилось-то? Ключи забыл, или денег на мороженое не хватает?

– Не, тут все путем. Короче, держите, письмо вам!

– Письмо? – искренне удивилась бывшая практикантка. – А чего сам принес? Или курьером на каникулах подрабатываешь?

– Не, курьером не могу, возраст не позволяет, попросили просто. Девушка какая-то, молоденькая совсем.

– Какая еще девушка? – нахмурилась Ира.

– А я знаю? Спросила, знаю ли я, где Степановы живут. Я, конечно, сразу в отказ, мол, какие еще Степановы?! Нас же в школе на ОБЖ предупреждают насчет всякого такого. Адрес, там, незнакомым не называть, телефон не давать, в машину не садиться. Она улыбнулась и говорит: да все путем, просто я практику в вашем почтовом отделении прохожу и эту, как ее? Коррис…корреспонденцию, во, разносить помогаю. А подъезд закрыт, да и не влезет письмо в ящик, толстое шибко. Мол, передашь? Ну, а мне-то чего? Мне не трудно, да и дядь Леша – конкретный мужик! Вот и передаю. В общем, держите уже, а меня друзья ждут!

– Спасибо, Паша. – Девушка забрала у подростка конверт, и на самом деле какой-то излишне пухлый.

– Незачтомыжсоседитетяира, – с пулеметной скоростью выдал Феоктистов, метеором устремляясь вниз по лестнице. Лифта он ждать, разумеется, не стал – всего-то третий этаж.

Пришедшее в голову случайное сравнение заставило девушку инстинктивно поежиться. К пулеметам она с некоторого времени относилась… тяжело, короче говоря, относилась! Особенно после того, как немецкая пуля навылет продырявила ее плечо, по счастливой случайности не задев ни кость, ни крупные сосуды. Там, в июле сорок первого, понятное дело, где ж еще? Спецназовская аптечка сделала все возможное, остановив кровь и многократно подстегнув процессы регенерации, однако шрам все равно остался, пусть и совсем небольшой. Зато воспоминания о перенесенной в первые минуты после ранения боли никуда не делись, с подобным никакой медикит не справится, даже самый навороченный…

Заперев дверь, Иришка взглянула на доставленное подростком письмо. Тяжеленькое, внутри определенно не бумага, а что-то другое, вроде как округлое и с какими-то продолговатыми упругими штуками по сторонам. Конверт оказался каким-то непривычным, не вытянутым, как сейчас принято, а более коротким и прямоугольным. Примерно как в советские времена – Степанова видела подобные в старых фильмах. Хоть и сейчас такие тоже выпускают. В правом верхнем углу – марка, не наклеенная, а напечатанная типографским способом. Вглядевшись, девушка разглядела мелкий шрифт: «Почта СССР. Цена 4 коп». Задумчиво хмыкнув, Иришка продолжила осмотр. Предназначенное для указания адреса отправителя поле пустое, квадратики для нанесения почтового индекса тоже. В качестве адресата – всего три размашисто написанных от руки слова: «сержанту Алексею Степанову». Очень любопытно, значит, именно «сержанту»? А принесла странное письмо некая молоденькая девушка, наверняка еще и красивая? Ну, муженек дорогой, сейчас разберемся…

– Леш, поди-ка сюда… любимый! – последнее слово девушка выделила особо.

– Чего тут? – показался в дверях Леха. – Кто приходил?

– Приходил-то соседский пацан, Вальки из десятой квартиры сынишка, а вот что он принес – другой вопрос. А еще интереснее, кто именно попросил его это передать! Что это у тебя за молодые девушки такие появились, что письма непонятные подбрасывают?

– Ирк, ты вообще о чем?! – непонимающе захлопал глазами десантник. – Какие еще молодые девушки, какие на фиг письма?!

– Да вот об этом, – Степанова протянула мужу послание. – А с девушками мы потом разберемся. Открывай, а то у меня от волнения сейчас воды отойдут!

– С чего б им вдруг отходить? – пожал плечами тот. – До срока еще почти пару месяцев, угрозы прерывания нет. Знаешь, сколько я за последнее время про это дело в нете перечитал? У-у, скоро сам смогу роды принимать, прямо в экспедиции!

– Беременных в поле не берут! – со знанием дела отрезала супруга. – Так, хватит мне уши заговаривать, открывай давай!

– Ух ты, какой конверт прикольный! Сто лет подобных не видел. «Почта СССР», надо же! А бумага плотнее, чем тогда использовалась, я точно помню, у родителей целый ящик старых писем до сих пор хранится.

– Открывай! – В голосе супруги звякнул металл – словно затвор передернула. А может, и передернула, мысленно, конечно. После той эпопеи с путешествием от Березины до Москвы Иришка здорово изменилась, и как считал десантник – в лучшую сторону. Если, конечно, не вспоминать про то, как она гранату кидала: просто чудо, что никто не погиб, ни наши (повезло), ни немцы (увы). Правда, спорить с ней теперь стало себе дороже. Хотя это тоже нормально. Именно о такой жене он всегда и мечтал… ну, наверное, о такой.

– Уже, – с усилием надорвав край конверта – бумага и на самом деле оказалась весьма качественной, еще и с какой-то тонюсенькой водоотталкивающей пленкой изнутри, – Алексей решительно вытряхнул на ладонь содержимое.

И тут же, едва осознал, ЧТО это такое, ощутил, как легонько закружилась от неожиданности голова.

– Ле-е-еш? – пораженно протянула девушка. – Это… как?!

– Пока не знаю, Иришка… – парень провел подушечкой большого пальца по корпусу, сразу же найдя то, что искал. Совсем небольшая, но заметная вмятина – батя рассказывал, что, когда сигал с подбитой моджахедами бээмдэхи, черканул часами по броне. Повезло, что не разбил и ремешок не порвался, иначе бы наверняка потерял. Ремешок, кстати, был другой, новый. Зато часы – те же самые, «Штурманские» одного из «военных» выпусков по заказу МО СССР, тут никакой ошибки априори быть не может.

Ну, если, конечно, не считать того факта, что оный хронограф остался в июле одна тысяча девятьсот сорок первого года…

Десантник автоматически поднес часы к уху: стоят, разумеется. Однако, стоило накрутить заводное колесико, «Штурманские» послушно затикали – механизм, несмотря на множество прошедших лет, все еще работал.