– Конечно, – кивнула Настя, – а ты что, сомневаешься?

– Сомневаюсь, ты очень красивая, и тебя будут постоянно домогаться.

– У меня есть, кому защитить.

– Конечно, – с сарказмом сказал Влад, – Дима, который спит и видит, как прибрать тебя к рукам.

– Ну, что ты такое говоришь? Он никогда не сделает мне ничего плохого.

О том, что она была ранена, Настя решила ему не говорить.

– Я здесь с ума схожу, – опустив голову, сказал Влад, – в голову лезет всякая чертовщина.

Тут открылась дверь, и вошёл конвой:

– Свидание закончено.

Влад порывисто обнял Настю и прошептал:

– Ты только жди, и я обязательно вернусь. Я люблю тебя.

– Я тоже, – крикнула вслед ему Настя.

Смахнув выступившие слезы, она побрела к выходу, где ждала ее Софья Михайловна.

– За что ж нам такое наказание? Дочь без отца расти будет, стара я Настенька, стара и больна. Если со мной что-то случится, ты Дашеньку не бросай, у неё, ведь больше никого нет.

Настя обняла женщину:

– Не волнуйтесь, всё будет хорошо.

Проводив Софью Михайловну до дома, Настя поехала к Диме. Его на месте не оказалось, и она принялась помогать Никитину.

– Когда свадьба, Максим Викторович? – с улыбкой спросила она у него.

– Когда построю дом, план уже есть, осталось построить.

– Здорово, а я хочу на свою долю, построить развлекательный центр, как вы думаете, мне хватит денег?

– Надо составить бизнес-план, и прикинуть.

– Вы поможете мне? – загорелась Настя, она так и продолжала называть его на вы, и по имени-отчеству. К тому, что он её отец, она ещё не привыкла.

– Я сведу тебя с человеком, который поможет тебе, завтра, хорошо?

– Хорошо.

Тут подъехал Дима, и рассказал им новости, Настя помрачнела.

– И что ты теперь будешь Молчанов? – она скривилась.

– Нет, я сохраню свою фамилию, пойми Настя, я не мог ему отказать, он сильно болен и вообще…

– От того, что он твой отец, я не стала любить его сильнее, он как был мерзавец, так им и останется.

– Он изменился, и мне кажется, он раскаивается.

– Это тебе только кажется, – фыркнула Настя.

– Дим, Настя решила на свою долю построить развлекательный центр, – решил сменить тему Никитин, – как тебе эта идея?

– Развлекательный центр? А что, это мысль, я думаю, успех будет обеспечен, у нас портовый город, и людям будет, где потратить свои деньги.

Прошло три года. Настя вышла из машины, шофёр проводил её до двери.

– Женя, завтра свободен, я отдыхаю.

Она позвонила, дверь открыла няня:

– Слава Богу, вы приехали, Даша сегодня целый день капризничает, наверное, приболела.

В это время из спальни выскочила девочка, лет шести, маленький белокурый ангелок с синими глазами:

– Мамочка, наконец, ты приехала, я соскучилась!

Настя подхватила её на руки и расцеловала.

– Всё, завтра я свободна и проведём целый день вместе, ты рада?

– Ура! – захлопала в ладоши Даша, – мы пойдём в зоопарк, ты мне обещала.

– Хорошо, мы пойдём и в зоопарк и парк, и будем есть мороженое, этот день твой. А сейчас мамочка пойдёт принимать ванну, она очень устала.

Няня посмотрела на Настю:

– Вот и вся болезнь, просто девочка очень скучает без вас.

Настя и сама знала, что во всём виновата работа, которая отнимала у неё практически все время. Три года назад, известный продюсер Михайлов приехал со своей группой «Кураж» к ним в город и ужинал в «Трёх семёрках», где Настя пела. Девушка ему очень понравилась, и он предложил ей попробовать себя в шоу-бизнесе, дал ей телефон и сказал, что если она приедет, он готов работать с ней. И Настя приехала, с тех пор она пашет как каторжная, в группе она пела недолго, теперь занимается сольной карьерой и надо признаться, она добилась многого.

Теперь её осаждают толпы поклонников, репортёров, и она очень устала, она не знала, как тяжело приходится «публичным» людям. Через неделю ей надо ехать на гастроли, и Даша опять будет скучать. Софья Михайловна умерла, не дождавшись суда над сыном, и Настя стала опекуном Даши, благо у неё были деньги и особых проблем не возникло. С тех пор с девочкой они не расставались, та очень привязалась к Насте и недавно стала называть ее мамой. О папе она вспоминала всё реже, зато часто вспоминала Диму.

Дима, усыновлённый Молчановым, очень удивился, когда узнал, что всё своё движимое и недвижимое имущество он завещал Диме. Жене он оставил только квартиру и загородный дом. А завод, магазины и другие предприятия все досталось Диме. Он объединил все предприятия, получал солидный доход, и теперь можно сказать был одним из самых богатых людей Приморья. По делам бизнеса он частенько приезжал в Москву, и конечно останавливался у Насти, даже если она была на гастролях. Дашу он баловал, постоянно дарил ей подарки, и она всегда ждала его с нетерпением. Настя и сама раз в год, летала домой, мама её была счастлива с Максимом Викторовичем, а Вера Ивановна, оставшись опять одна, снова ушла в монастырь, но уже без прежних полномочий.

Вика по-прежнему пыталась завоевать Диму, но пока у неё ничего не получалось. Настина задумка осуществилась, и теперь в центре города высился развлекательный центр «Вега» и приносил её хороший доход. Управлял им Никитин с Людмилой, он отделился от Димы, теперь у каждого была своя империя. На сцену Настя пошла не из-за денег, их у неё хватало, может быть, она хотела признания и славы, кто знает? Теперь поварившись в этом котле, её всё чаще посещали мысли, о том, чтобы вернуться домой.

К тому же скоро должен освободиться Влад, а ему, как она понимала, не мог понравиться её сегодняшний образ жизни. Она, конечно, писала ему обо всем, ответы приходили сухие и короткие. Открыто он её не обвинял в распутном образе жизни, но подтекст чувствовался. А ведь она была ему верна, хотя в иных ситуациях отбиться было трудно, а когда продюсер полез ей под юбку, она чуть не ушла из группы, и он отстал. Были и другие случаи, но ей удавалось выкрутиться.

Приняв ванну, они с Дашей поужинали, няня ушла, она была приходящая, и принялись дурачиться на пушистом ковре в гостиной. Тут и раздался звонок. Звонил Дима.

– Привет, новости не слышала? – с ходу спросил он.

У Насти тревожно ёкнуло сердце, что-то стряслось.

– Дима, что случилось? Какие новости?

– Да, понимаешь сегодня ко мне менты приходили утром, Влад сбежал.