декоративное украшение без какой-либо практической функции. Другими словами, это демонстрация человеческого тщеславия, спроецированного на другой вид организмов.

Я упомянул лишь одну из болезней, на которых мы обрекаем собак в погоне за няшностью, мимимишностью или же крутостью. Общества заводчиков и такие организации, как «Кеннел Клуб», например, обязаны взять на себя ответственность и признать большую часть обвинений. И в последние годы они стараются исправиться: разрабатывают программы, нацеленные на улучшение ряда состояний – от дисплазии бедра до атрофии сетчатки. Существует много хороших заводчиков, которые делают все, чтобы обеспечить всех желающих здоровыми животными и дружелюбными компаньонами, помощниками для фермеров, пастухов и т. п. Однако одним из основных двигателей их деятельности является экономика. Безответственное разведение не прекратится, пока у публики будет спрос на безответственно разведенных собак.

Если рассматривать вопрос шире, я рекомендую каждому, кто стремится стать владельцем животного, ответственно подходить к анализу собственных жизненных обстоятельств и того, что составляет суть ответственного владения животным. Нужно ли заводить аляскинского маламута – породу собак, выведенную для того, чтобы по несколько часов в день тащить груженую повозку по снегам в Арктике – если вы живете в городской квартире, страдаете агорафобией и не любите физические упражнения? Правильно ли покупать бульдога и ожидать, что он будет бегать за вами и вашей семьей по залитому солнцем пляжу, задыхаясь и страдая от жары? Я страстно призываю любого потенциального владельца реально разобраться со своим выбором животного и предпочесть такого компаньона, кто не только принесет радость в вашу жизнь, но и получит жизнь, которой он достоин; и прежде чем вы обратитесь к заводчикам, пожалуйста, пожалуйста, подумайте еще раз над предложениями из приютов – там есть множество животных, которые заслуживают лучшей доли и жизни с хозяевами в любящем доме.

Собаки, страдающие от брахицефалического синдрома, могут пройти хирургическую операцию, которая облегчит симптомы. Я лично не провожу таких операций, хотя подумываю, а не научиться ли мне их делать. Меня разрывает от намерений: я хочу облегчить страдания животных и одновременно хочу остановить людей, чтобы они не разводили таких собак. Ветврачи могут заработать много денег на врожденных проблемах, поскольку такие аномалии часто требуют хирургического вмешательства и интенсивной медицинской помощи. Однако я не встречал ни одного врача, который бы не желал по мановению руки превратить всех этих бедных собак в здоровых животных, будь у нас в распоряжении такая магия и власть. Может, я еще и научусь проводить хирургию на брахицефалах, но думаю, что буду предоставлять такую услугу только тем животным, чьи хозяева заодно согласятся на их стерилизацию. Я хочу, чтобы мое хирургическое вмешательство в здоровье животного стало редкостью, а не было неизбежной банальной рутиной, которую можно легко предотвратить.

Долгосрочным решением и избавлением животных от страданий будут научные исследования, образование и ответственное разведение. Если мы однозначно докажем, что для животных это реальная проблема, обрекающая их на ненужные страдания, то сможем справиться. Одновременно общественное образование может способствовать снижению спроса. Это вопрос поколенческий. Я сейчас встречаю больше пород брахицефалов, чем когда-либо, и очень надеюсь, что у этих собак жизнь здорового и счастливого любимца семьи. Я бы попросил каждого, кто задумывается о разведении таких собак, спросить сперва ветврача, пусть тот оценит здоровье их животного и выскажет свое профессиональное мнение о правильности такого решения. Если вы хотите приобрести такую собаку, серьезно все взвесьте. Даже для самых заядлых эгоистов такие животные идут в одном комплекте с крупными счетами от ветеринаров, не считая высоченного ценника от заводчика.

Глава 16. Сучок, Солт и Пеппа

В последнее время у меня на работе в основном были мелкие животные или же экстренные случаи, чаще всего я разъезжал по городу – самому крупному городу в Уэльсе. Так что предложение временно поработать на сельской ветстанции стало шансом внести легкое разнообразие в рутину. Меня позвали весной, потому что спрос на услуги ветврачей всегда повышается в сезон отела и окота. Это было хорошее предложение: у меня будет возможность поездить по сельским районам без каких-либо официальных обязательств, я разгружу местных врачей, пока они не найдут постоянного сотрудника себе в штат.

Ничего не предвещало беды, но тот день стал реально смешанным. Перво-наперво предстояло продраться сквозь очередь больных на утренний прием. Обычно в смене работают два врача, у каждого по десять минут на пациента. Была у нас третья очередь – для экстренных случаев, что иногда прибавляло стресса. Тот день не задался с самого утра, потому что мой напарник позвонил и сказал, что заболел, так что я остался один на хозяйстве. Медсестры регистратуры старались как могли, они обзвонили всех записавшихся к тому врачу, перенесли или же отменили тех, кого могли. И тем не менее работы было выше крыши. На 08:30 была запись по всем трем очередям и было слишком поздно кого-то отменять. Не нужно быть математиком, чтобы подсчитать, что один ветврач, три пациента и десять минут времени дают в итоге три минуты и 20 секунд на каждого. Поскольку традиционное «здравствуйте, на что жалуетесь?» и прочие вводные фразы отнимают около минуты, то на саму консультацию остается около 120 секунд.

Ко времени приема своего последнего пациента я запаздывал на полтора часа, и мои клиенты в очереди были совсем не рады такому длительному ожиданию. Я вызвал последнего. Очевидно, в регистратуре или кто-то из врачей решил разыграть меня, чтобы, наверное, как-то поднять настроение в конце смены. В сопровождающей информации говорилось, что моим пациентом является насекомое-палочник по имени Сучок. Я знаю только два факта о палочниках:

1) по определению у них должно быть шесть ног;

2) они похожи на палочки.

Я открыл дверь своего кабинета, вышел в приемную. Хотел заорать «Су-чо-о-ок!» как можно театральнее, чтобы все, кто хотел меня разыграть, могли это услышать – будут знать, как шутить надо мной, пусть медсестрам в регистратуре будет стыдно. Ведь им придется объяснять клиентам, почему у них работают сумасшедшие врачи. Ох и пожалеют же они, что вздумали надо мной шутить! Однако дверь-то я распахнул и даже открыл было рот, чтобы заорать во все горло, но тут увидел на диване семью из трех человек. На коленях у мальчика находился мой потенциальный враг в стеклянном контейнере – в вивариуме, который часто содержит худшее зло для любого ветврача – нечто экзотическое.

Когда я встретился с ними взглядом, то изобразил удивление и неуверенно спросил: «Сучок?»

– Да, это мы, – ответила мать семейства.

– Прошу, входите, – пригласил я их жестом войти в