– Да уж! – Осокин еле сдерживал себя, чтобы не вмазать Витьке, своему другу, по его лощеной физиономии. – Вполне возможно, что она бы осталась в живых и по сегодняшний день. Хотя не факт. Судя по тому, как легко Стас лишал жизни других людей, особенно тех, кто представлял для него опасность, Исаева была в то время первой в этой очереди. Но все равно ее смерть и на твоей совести.

– Когда я понял, какой зверь этот Стас и что я встал на одну с ним планку, я вдруг осознал всю глубину своего падения, предательства по отношению к своей еще жене, к тебе и твоим парням, которые, рискуя и своими жизнями, пытались и пытаетесь защитить мою семью, меня, в том числе. Я понял, что надо как-то выруливать из этой ямы. Первая мысль была рассказать все тебе…

– Вот и нужно было все так сделать еще тогда. Многих ошибок удалось бы избежать.

– Видимо, да, но я побоялся. Решил, что сумею все сделать сам. Снова связался со Стасом. Не вдаваясь в подробности, сообщил ему только, что ты поедешь в Парфино. Никакой лишней информации ему не сообщал. О том, что у вас есть съемка на видеокамере его и Рёмы, он не знал. Не знал, что и Вадим Иванович у него на хвосте. В общем, я решил поддерживать его в тонусе, чтобы я был для него интересен и нужен. Тем более он ждал от меня информации, когда и где он сможет устранить Марину.

– Он догадывался, что ты ее муж? – спросил Сергей.

– Кажется, нет. Его совершенно не интересовало, кто я такой. Он понял только одно, что мне нужно избавиться от Марины и я планирую это сделать при его активной помощи. По этой причине делюсь кое-какой информацией. Я очень удивлялся, но он ни разу не спросил меня, откуда мне известны все те сведения, которые я сообщал ему. Очень странный перец! Его устраивало, что на данный момент мы необходимы друг другу, поэтому он также пользовался мной, как и я им. Я еще не знал в то время, какие действия предприму в отношении Стаса и когда. Ждал удобного случая, стечения каких-нибудь обстоятельств. Но ничего не вырисовывалось. И вдруг как гром среди ясного неба: ты сообщаешь мне, что Стас и тот убийца девушек один человек! Также ставишь меня в известность, что Рёма, похоже, жив и что завтра вы с александровскими ребятами будете передавать Стасу деньги, чтобы освободить сынка депутата. Когда я выразил опасение, что Стас сможет срисовать наблюдение, ты успокоил меня, поставив в известность о маячке и об отсутствии необходимости осуществлять визуальный контакт. Это был шанс. Последний шанс решить мою проблему со Стасом. Нужно было или рассказывать все тебе, или воспользоваться этой возможностью. И я решился! Я снова связался с этим ублюдком и сообщил, что послезавтра Марина поедет одна в парикмахерскую на улицу Ломоносова. Более точные данные смогу сообщить завтра. На что он мне сказал, чтобы я подготовил для него десять тысяч долларов, а завтра в первой половине дня он мне сообщит, как передать ему деньги. Причем он настоял, чтобы деньги я передал лично ему в руки. Возможно, он тоже хотел от меня избавиться, зачистить, как и Исаеву. Тем не менее я согласился.

– Рисковый ты мальчик, Витя. Я не сомневаюсь, что, если бы не ты его опередил, твой труп нашли бы в ближайшем будущем где-нибудь на окраине с перерезанным горлом. Ну, а как ты просчитал, что он встретится с тобой до того, как мы определимся с его задержанием или установлением его места нахождения?

– Я рисковал. Мне почему-то думалось, что он захочет почти одновременно получить деньги и с вас, и с меня, а затем уже свалить. В противном случае мне пришлось бы все рассказать тебе. Получалось: пятьдесят на пятьдесят. Или я успеваю завалить Стаса, или мне удается остаться для него неизвестным, которого он не сможет никак отождествить со мной. Кроме моего левого номера мобильного телефона и характера полученной от меня информации, у него ничего против меня нет. Да в этом случае я решился сразу все тебе рассказать. Другого выхода я не видел. Повинную голову меч не сечет. Если бы мне не удалось с ним встретиться до реализации вашего мероприятия, дальнейшая наша встреча потеряла бы для меня смысл. Я не стал бы больше с ним связываться. Телефонный аппарат вместе с сим-картой утопил бы в реке, как уже, кстати, и сделал.

– Грамотный… надеюсь, и джинсы свои новые уже утопил? – с подколкой спросил детектив.

– А при чем здесь джинсы? – удивленно посмотрел на него Фадеев.

– А при том, – объяснил Осокин, – что парочка заклепок с задних карманов этого чуда ширпотреба осталась в разных местах. Одна на полу в комнате моей квартиры, другая на полике в девятке, где был обнаружен труп Стаса. Все понял?

– Теперь да, понял, – задумчиво проговорил Виктор. – А ты знаешь, эти джинсы мне не понравились, и я их каким-то бомжам отдал. Даже не знаю, где и на ком они сейчас. Такие, брат, дела.

– Ничего другого я от тебя и не ожидал, – с улыбкой сказал Сергей, понимая, что никуда Витька еще эти джинсы не дел, а вот после этого разговора непременно их уничтожит. Слишком хорошо он знал своего друга. – Ну, и что дальше происходило? Как ты оказался в его машине около универмага?

– Да очень просто, – продолжил свой рассказ Виктор. – На следующий день уже после обеда он мне позвонил и сказал, что будет ждать меня в четыре часа около универмага в девятой модели «Жигулей» зеленого цвета. Обрисовал мне ее приметы и номер. Я обрадовался, что она полностью тонированная, это очень облегчало мою задачу. Я должен был принести ему деньги и сказать, где и когда он сможет решить вопрос с Мариной. Как видишь, судьба дала мне возможность своими руками за все рассчитаться с этим ублюдком. И за Маринку, и за мои страхи, и за мое моральное падение и предательство, доказать самому себе, что все же я остался человеком, не стал таким же ублюдком, как этот Стас. И я решился!

Фадеев снова замолчал и потянулся к бутылке. Она была уже практически пуста, и ему пришлось распечатать вторую, которую принес Сергей. Сыщик все это время, пока Виктор разбирался с коньяком, тоже молчал. Они выпили, заели лимоном, и Виктор продолжил:

– Ну, а дальше все пошло, как по маслу. Правда, я был как зомби, действовал практически на автопилоте. Хорошо, что неоднократно проделывал все это в своей голове, даже репетировал в своей машине с удавкой. Отработал все движения до автоматизма.

– Творчески подошел к процессу, – заметил Сергей.

– Уж это так и есть, творчески, – согласился его друг. – Я встал около павильона на повороте к универмагу без пятнадцати минут четыре. Через какое-то время увидел, как нужная мне машина завернула на стоянку. Стекла в автомобиле действительно были очень темные, я даже не видел того, кто был за рулем. Когда девятка заняла свое место среди других машин, я сделал выдержку в несколько минут, надел медицинские перчатки, зажал в левой ладони приготовленный заранее шнур и подошел к машине. Деньги были завернуты в газету, из нее я соорудил пакет, который положил в рубашку. Вернее, между телом и материей рубашки я опустил его за ворот, за пазуху.

Виктор опять прервался. Сергей видел его состояние. Похоже, что Фадеев снова переживает тот момент, он весь напрягся, сцепил и сжал пальцы рук в кольцо, в кулак из двух ладоней. Лицо его было бледным. Ему удалось взять себя в руки, и он продолжил: