litbaza книги онлайнИсторическая прозаПовседневная жизнь импрессионистов. 1863-1883 - Жан-Поль Креспель

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 56 57 58 59 60 61 62 63 64 ... 72
Перейти на страницу:

Одержимый неутолимой художественной страстью, он был совершенно равнодушен к быту. Живя на улице Лафитт, Воллар давал великолепные вечера с креольской кухней в своем подвале, а после того как перебрался в просторнейший особняк на улице Мартиньяк, занимал там лишь две комнаты: спальню и столовую. Все остальные комнаты были завалены громоздившимися друг на друге холстами. Единственной роскошью в доме была резная кровать, сделанная самим Гогеном и служившая хозяину ложем: шедевр, являвшийся, однако, верхом неудобства.

Изречения Воллара многих приводили в замешательство. Однажды его спросили, что поразило его больше всего, когда он приехал во Францию. «Шпагат для разрезания масла!» — ответил он. И он говорил искренне. Масло поставлялось на Реюньон в брикетах, и ему прежде не доводилось видеть больших кусков, распиливаемых шпагатом.

Любопытный и злоязычный, неизменно падкий на сплетни, Воллар оставил весьма занимательные мемуары, не всегда, правда, достоверные, часто насмешливые, но наиболее полно раскрывающие особенности его натуры. Как никто другой, он умел разыгрывать из себя полного идиота, задавая дурацкие вопросы вроде: «Господин Ренуар, объясните мне, почему Эйфелева башня сделана из железа, а не из камня, как Пизанская?»… Ответа он не получал — и погружался в дремоту. Затем, минут через десять, проснувшись и приоткрыв один глаз, возобновлял беседу: «Господин Ренуар, вы не могли бы мне объяснить, почему в Швейцарии не устраивают бой быков?.. Ведь у них столько коров!..» И далее в том же духе.

Его грубо обрывали, но этот хитрец именно благодаря своим дурацким выходкам достигал желаемого: получал вожделенную картину.

Хотя Руо и написал: «Проклятый Воллар! Воллар — вампир!» — имея в виду его непреклонность, Воллар тем не менее был надежным человеком — его слово было законом. Когда в июле 1939 года Воллар погиб в дорожном происшествии, Пикассо, бравый испанец, не любивший вида смерти, поспешил вернуться из Антиба, чтобы присутствовать на похоронах. По этому случаю Андре Сюарес написал Руо: «Ваш гнев и старые обиды должны быть унесены этим дуновением смерти. Теперь, когда Воллара нет с нами, каким бы он ни был, мы понимаем, что он был единственным в своем роде».

Первые коллекционеры

Несмотря на то, что импрессионисты познали и взлеты, и падения — чаще всего, увы, падения! — они не были одиноки. Очень скоро появились коммерсанты, пожелавшие выставлять их работы, и любители, интересовавшиеся их творчеством, количество которых начиная с 1874 года все время росло. Многие рьяно пропагандировали их искусство. Список таких людей довольно длинен, в нем значатся промышленники, например Годибер, неоднократно выручавший Моне, покупая его картины, Анри Руар — крупный делец холодильной промышленности и превосходный художник-любитель; банкиры, такие как Ароза, крестный отец Гогена, Федер, Гехт, Эфрус, позировавший Ренуару, Эрнест Май; богатые коммерсанты: Дюре — коньячный негоциант, президент общества виноградарей Шаранты; Дедон — владелец магазина «Старая Англия»; представитель высшего света, финансист мирового масштаба Сернуши, принесший в дар Парижу свою коллекцию искусства Дальнего Востока; князь Бибеско; Эдмон Мэтр; литераторы, медики, музыканты… Некоторые из них, чаще всего приходившие на выручку именно в тяжелые минуты, навсегда вписали свои имена в историю импрессионизма. В первую очередь следует назвать Кайботта и доктора Гаше, однако не менее важной была роль других собирателей, таких как Ошеде, Шоке и Фор, хотя их участие ограничивалось исключительно покупкой картин, в то время как Кайботт и доктор Гаше не только делили все тяготы жизни с импрессионистами, но и сами были художниками.

Воротила

Эрнест Ошеде был сыном крупного торговца тканями, владельцем магазинов дешевых товаров, предшественников аналогичных современных магазинов. Он женился по любви на красавице, которая была на семь лет его моложе, добавив к своему состоянию ее приданое: 400 тысяч франков и замок в Монжероне, в парижском предместье. Он был крупным дельцом, выходцем из погрязшего в роскоши общества времен Второй империи. Ошеде был человеком передовым и жил на широкую ногу. Когда в холодную погоду к нему в Монжерон ехали на поезде приглашенные им художники и литераторы, он приказывал получше протопить вагоны, в которых они размещались.

Клод Моне познакомился с ним в 1874 году во время выставки у Надара. Ошеде, высоко ценивший его живопись, заказал Моне серию декоративных панно для украшения своего замка. Именно тогда завязалась их крепкая дружба, столь крепкая, что Ошеде вскоре стал рогоносцем.

Несмотря на внешний блеск, Ошеде был довольно посредственным коммерсантом и не смог преодолеть экономический кризис 1877 года. После нескольких неудачных попыток удержаться на плаву он потерпел полный крах и должен был выплатить кредиторам около двух миллионов. Ему пришлось продать свою богатейшую коллекцию: двенадцать картин Моне, пять — Мане, тринадцать холстов Сислея, девять работ Писсарро… Ввиду кризиса результаты распродажи были плачевными как для торговца, так и для художников.

«Эта распродажа убила меня!» — горестно заключил Писсарро. Правда, Ошеде кое-как залатал дыры в своих делах, а позднее сумел стабилизировать ситуацию, после чего вновь начал закупать картины импрессионистов, однако в гораздо более скромных масштабах.

Слишком заботясь о «спасении мебели», он подолгу сидел в Париже, оставляя жену наедине с Клодом Моне, занимавшимся завершением декоративных работ в Монжероне. То, что должно было произойти, произошло: Алиса Ошеде нашла в Клоде Моне утешение, которого муж не мог ей дать. Сложилась водевильная ситуация, так как Алиса и не помышляла о разводе, а, напротив, желала сохранить видимость приличий. Она поселилась вместе со своими шестью детьми в доме, где жила семья Моне… что в конце концов стало обременительно для художника. После смерти Камиллы Алиса Ошеде осталась в Ветее с Моне полновластной хозяйкой в доме, но при этом — для приличия! — любовники обращались друг к другу «мадам» и «мсье». Эрнест Ошеде, перешедший от торговли картинами к журналистике, лишь три года спустя догадался, что его положение выглядит довольно двусмысленно, и приказал жене вернуться в Париж. Алиса же, прибегнув к уловкам, осталась с Моне. С годами вместе с морщинами в ней проявилось религиозное ханжество, вызывавшее у художника депрессию. Когда он бывал на Бель-Иле или в Бордигере, по вечерам ему приходилось писать письма своей дульцинее. Она требовала, чтобы он присылал ей по письму в день.

Смерть Ошеде в 1891 году все уладила — Алиса, для соблюдения все тех же приличий, провела несколько дней у смертного одра супруга, и давнишние любовники смогли наконец, несколько месяцев спустя, вступить во второй брак. После смерти Алисы в 1911 году ее дочь Бланш, вдова Жана Моне, сына Камиллы, переехала к своему отчиму и стала ангелом-хранителем его старости.

Сегодня все они покоятся рядом на кладбище в Живерни: Ошеде, его дети, его неверная жена и Клод Моне…

Коллекционер-фанатик

Все, кто когда-либо писал об импрессионизме, уделяли особое место Шоке, чьи аскетические черты и пылающий взор запечатлены Ренуаром и Сезанном. Его часто изображали скромным таможенным чиновником, выкраивавшим из своего жалованья деньги на покупку страстно любимой им живописи. Это более чем неправдоподобно: Шоке занимал руководящий пост в управлении таможни министерства финансов и был очень состоятельным человеком. Вместе с братьями он унаследовал несколько домов в Лилле, своем родном городе, а его жена владела огромной рентой, не говоря уже о «блестящих видах на наследство». Все вместе взятое объясняет тот факт, что, прежде чем увлечься импрессионистами, о которых он узнал лишь в марте 1875 года, Шоке удалось разведать обстановку у мелких лавочников и старьевщиков, что позволило ему собрать великолепную коллекцию картин и рисунков Делакруа. Именно благодаря этому возникли прочные дружеские отношения между ним и Сезанном. Они могли часами обсуждать картины их общего кумира, тщательно изучая каждую деталь. Любопытно, что, после прибавления к своему состоянию огромного наследства, полученного женой в 1877 году после смерти ее родственника — полтора миллиона золотых франков, — он несколько охладел к импрессионистам. Шоке не отказался покупать их полотна, но круг его интересов несколько изменился. От картин он вдруг перешел к мебели и другим предметам искусства XVIII века.

1 ... 56 57 58 59 60 61 62 63 64 ... 72
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?