Фото 194. С. Эрьзя. Портрет девушки. Кебрачо, 50 см

Окончательную обработку поверхности Эрьзя завершал в одних случаях фрезой с крупной насечкой или рифлевкой, в других – циклевал осколком стекла лампы большой мощности. Наждачной шкуркой шлифовал редко. Иногда там, где текстура ярко выступала, мешая пластической форме, он заглушал ее плотным покрытием тушью.

Если в материале не хватало объема для создания какой-либо детали лица, добавлял незастывшую массу клея с пыльцой породы, которая склеивалась намертво. После затвердения восстанавливал то, чего недоставало, фрезой бормашины. Иногда заполнял трещины плотно расположенными пробками данной породы. Такая технология применена в произведении, хранящемся в Саранске, – в мужественном лице «Пламенного». К сожалению, время и новая для данной породы климатическая обстановка со сменой температуры, влажности, давления сделали свое дело: тщательно заделанные швы стали заметны. Когда реставраторы шпаклевали работы Эрьзи из кебрачо опилками бука, подкрашенными в шоколадный цвет акварелью, они, на мой взгляд, делали это некачественно. Вставки следует делать только из древесины равнозначной породы. Иначе различие внутренних структур, текстурных данных со временем выявляется, давая отрицательный эффект. Это подтверждает и мой опыт.

Фото 195. С. Эрьзя. Моисей. Альгарробо, 197 см

Одна из удивительных скульптур – двухметровой высоты голова библейского пророка Моисея (фото 195).

Гневный взгляд из-под нахмуренных бровей, напряженный лоб, прямой нос, разлохмаченные в нервном порыве усы и борода – все говорит о сверхчеловеческой мощи монументальной личности. Музеи Америки предлагали за него огромные суммы денег, но художник не расстался с любимой работой и подарил ее своей родине. Теперь выдающееся произведение находится в Мордовском музее изобразительных искусств имени С. Эрьзи среди сотни других замечательных его творений. Из множества отдельных, умело соединенных кусков альгарробо собран гениальной человеческой рукой монолитный образ мифологического героя. Думается, одной этой скульптуры достаточно, чтобы заслужить всеобщее признание.

Об удивительном скульпторе и своеобразных его произведениях можно говорить много. Эрьзя – явление в изобразительном искусстве, его уникальное творчество не всегда поддается описанию, оно познается на уровне чувств, эмоционального восприятия.

Очень хотелось бы, чтобы резчик, увлекшийся работами в дереве, внимательно изучал творчество скульптора, старался понять его подход к работе, разгадать технологию и способы обработки материала. Знакомясь с его биографией, анализируя пластические приемы, технические тонкости, думается, вы найдете ответы на многие, ранее не решенные вопросы. Альбомы с репродукциями его работ могут послужить пособием для изучения пластики. Бесспорно, она сложна. Для освоения технических приемов рекомендовал бы скопировать несколько образов. И, почувствовав уверенность, попытаться найти свой подход. Возможно, он будет удачен: кто ищет, тот быстрее найдет.

Имея собственный небольшой опыт в данном направлении, постараюсь вкратце изложить технологию на нескольких примерах. Мое изучение в начальной стадии также основывалось на творчестве скульптора Эрьзи. Других, более убедительных художников в этом направлении встретить не пришлось. Позже увидел скульптуры, выполненные в 1930-х годах его ученицей Ю.А. Кун, которая использовала кебрачо, бормашину, работала в манере Эрьзи, но пластические возможности и уровень ее исполнения значительно отличались.

Прежде чем подступиться к сложному жанру, я попытался на кусках древесины потренироваться в вырезании женского и мужского лица с пластикой, предложенной Эрьзей, без природного дополнения. Когда же в руках оказался великолепный свилеватый нарост дуба 50 см высотой, появилось желание попробовать свои силы: уж больно удачный материал. Причудливый сувель спиралью обнимал ствол, напоминая вспененную волну или скорее бороду мудреца. Оставалось вырезать само лицо так, чтобы декор природы стал естественной составной частью произведения. Создавая скульптуру, старался понять, как творил великий мастер, какими приемами пользовался. Это было скорее изучение его творчества, чем вырезание своего образа (фото 196), подражание, повторение приемов. Глаза сделал контррельефом, усилил выпуклости лба, нахмурил брови – как умел, соединил обобщенную пластику лица с природной основой. Работу выполнял стамесками и ножом. Старательно проработал шкуркой до естественного блеска древесины. Цвет дуба приятного коричневого оттенка соответствует образу, тонировка не потребовалась. В завершение покрыл горячим воском и растер суконкой.

Фото 196. Вспоминая Эрьзю. Дуб, 50 см. Находится в музее его имени в Саранске

Считаю, первая попытка не очень удалась, позже пришло решение более, думается, правильное. Из такого уникального сувеля мог бы получиться неплохой портрет Льва Толстого. И все же это начало вселило уверенность и дало возможность попробовать себя в новом направлении, преодолеть психологический барьер. Появилось радостное чувство прикосновения к великому, удивительному творчеству мастера.

«Тишина»

Приобретя первый опыт, решил следующую композицию усложнить. Тему подсказал один из плакатов с изображением матери и ребенка. Нашел подходящий сувель березы, частично окаймленный корой, и приступил к работе. Форма и размеры наплыва не позволяли уместить голову женщины с прической, пришлось заменить образом мужчины. В пластике Эрьзи вырезал лицо отца и доверчиво прижавшееся к нему личико спокойно спящего ребенка. Назвал работу «Тишина» (фото 197), имея в виду мир после отгремевшей страшной войны.

Убирал лишнее с заготовки стамеской и ножом. Сложность, по неопытности, была немалая. Сувель из-за закрученных слоев с повышенной плотностью трудно поддавался резцам, задирался и скалывался, но было удовольствие в преодолении малознакомых качеств материала. Очень хотелось подчинить свилеватость древесины. С практикой все лучше понимал возможности породы, ощущал необходимость применения бормашины, которую еще не приобрел.