Карл VI, несомненно, погиб бы, как и четыре его товарища, если бы не смекалка молодой герцогини де Берри, которая бросилась к нему и полностью накрыла своими юбками.

Своим поступком, который «во всяком другом случае, — как пишет историк, — был плохо истолкован»[45], она потушила пламя и спасла короля от жестокой смерти.

На этот раз заговор Изабо и ее любовника провалился.

Его маскарадный костюм почти полностью сгорел, и поэтому из-под юбок герцогини де Берри государь выполз почти голым. Карл был очень спокоен, и его взгляд был даже несколько восторжен, что удивило присутствующих. Улыбаясь, он пробормотал:

— Красивые огоньки! Они только что сверкали на балу, а где очи сейчас? — Несколько друзей огорченно заключили, что безумие затмило разум короля и он не может понять, какой опасности только что избежал. Карла быстро вывели из залы для танцев и хотели привести в его спальню, но он, оттолкнув их, устремился к апартаментам королевы. Изабо же, увидев первые огни, убежала в свою спальню, уверенная, что королю суждено погибнуть, и спокойно ждала сообщения о том, что она стала вдовой. Когда же к ней вошел улыбающийся Карл VI, она упала в обморок.

Довольно быстро придя в себя, она объяснила, что обморок произошел из-за огромной радости, которую она испытала. На самом деле она еще ни разу в жизни не была так подавлена. Ее планы нарушились уже второй раз. Ей предстояло искать новый способ избавления от короля.

В противоположность тому, что утверждают некоторые историки, этот трагический вечер не принес никакого обострения в состояние здоровья Карла VI. Больше восхитившись, нежели испугавшись пожара, он сохранил приятные воспоминания об этом бале.

К сожалению, 15 июня 1394 года у бедного государя произошел рецидив болезни, и, как сообщает летописец, «его разум стал очень неповоротливым». Он часто впадал в изнеможение от нервных приступов и полностью забывался. Он начал говорить, что не был женат и у него никогда не было детей, также утверждал, что звали его Георгий, а на его гербе был лев, пронзаемый шпагой.

Эта навязчивая идея довела его до того, что безумец стал соскребать свои подлинные гербы, если видел их на стенах или посуде. Иногда он, кривляясь, танцевал. Несколько раз его видели бегущим сломя голову по коридорам резиденции Сен-Поль:

— Меня преследуют, убейте их!

Однажды во время особенно тяжелого нервного приступа его уложили в постель. Увидев, что к нему в сопровождении врача пришли принцы, он завопил:

— Не приближайтесь и не трогайте меня, вы меня разобьете!

Он стал считать себя стаканом, С тех пор, боясь, что его разобьют, он требовал, чтобы его облачили в железные латы. Потом он почувствовал сильное отвращение и даже ненависть к Изабо. Когда Карл ее видел, он в ярости кричал:

— Что это за женщина, чей взгляд за мной неотступно следит? Узнайте, что ей нужно, и избавьте меня от ее преследовании и назойливости!

И тогда Изабо ушла из резиденции Сен-Поль, обосновавшись со своим любовником, герцогом Туреньским, в особняке в Барбетте, который она приобрела для того, чтобы спокойно жить.

А бедный король остался наедине со своими тревогами, странными видениями и призраками. Время от времени его навещала прекрасная Валентина Висконти, к которой он сохранил свои нежные чувства. Когда она входила к нему в спальню, у него загорались глаза, и он, как ребенок, тянул к ней руки.

— Какая вы красивая! — говорил Карл.

И целовал ее в губы. А очаровательная миланка с грустью принимала его нежные проявления чувств, вспоминая о том недавнем времени, когда король был ее любовником…

Однажды герцог Туреньский по приказу королевы отправил Валентину в Шатонеф-сюр-Луаре, и Карл жил, покинутый всеми. В течение шести месяцев никто за ним не ухаживал, он не задумывался о смене белья, тело его стали покрывать паразиты. Прыщавый, с нечесаной бородой, с длинными ногтями, бледный и тощий, он в конце концов стал похож на странного старика из Манского леса. Целыми часами блуждал он по коридорам, говоря сам с собой или неизвестно с кем бранясь…

В то время как король Франции в своих грязных лохмотьях слонялся по коридорам Сен-Поль, Изабо вела очень приятную жизнь в своей резиденции в Барбетте. Однако пышные празднества и бурные ночи не заставили ее забыть о властолюбивых планах. Однажды, узнав о том, что болезнь Карла VI стала отступать, она его навестила, нежно с ним поговорила и согласилась даже разделить ложе, несмотря на отвратительно грязную простыню. Обнимаясь с ним, она внушила королю мысль об увеличении владений для герцога Туреньского, что отделило бы от королевских владений герцогство Орлеанское. Король дал согласие, и его брат стал герцогом Орлеанским, как его обычно называют и ныне.

Конечно, этой маленькой победы Изабо было недостаточно. Она просто хотела, чтобы только ее любовник вступил на престол, сменив Карла VI, уверенная, что этот всецело преданный ей человек будет подчиняться ей во всем.

В течение долгого времени искала она способ, как избавиться от мужа. Убийство не представлялось возможным из-за того, что за ней внимательно следили регенты. И ей пришла в голову дьявольская затея: погубить бедного Карла VI, окружив его… развратом. И она наняла дочь торговца лошадьми, красивую и юную девушку-подростка, имя которой было Одетта де Шамдивер, и привела ее в резиденцию Сен-Поль, поручив ей довести до изнеможения короля. С этой целью она ее обучила «всем способам достижения результата для того, чтобы он настолько был удовлетворен, что пресытился бы и приблизил свой конец». Король был восхищен, пустив в свою постель такую очаровательную молодую девушку. Он полюбил ее болезненной и ревнивой любовью.

Со своей стороны Одетта де Шамдивер, которую народ прозвал «маленькой королевой», очень быстро прониклась жалостью к несчастному королю. Она не только предавалась с ним наслаждениям любви, но и пыталась заставить его расстаться с навязчивыми идеями. Тем временем во Франции стала распространяться диковинная игра, которая пришла с Востока под названием «наиб». Она заключалась в передвижении небольших карточек, на которых были изображены фигуры и цифры. Одетта научилась этой игре и обучила ей Карла VI. Королю понравилась игра, и он тотчас попросил художника Жакмена Грингоннера, чей талант глубоко ценил, перерисовать карточки, чтобы придать фигурам более изящный вид. Работа была закончена через несколько недель, ее оценили в пятьдесят шесть парижских су, и Пупар, министр финансов, записал в книге расходов следующее: «Выдать Жакмену Грингоннеру за выполненную работу для Его Величества Короля по изготовлению трех карточных игр шесть парижских су».