Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После того, как он впервые увидел себя в качестве заключенного, он едва не разбил себе голову об стену от злости и бессилия, что переполняли его. Что ж, одним, несомненно, положительным моментом в этом поступке было то, что голос той девицы, которую он столь неудачно придушил на болоте, больше не донимал его. Да ещё и эта его подружка таскается к нему регулярно, безумно его раздражая! То, что он поначалу считал для себя лёгкой, ничем не обязывающей интрижкой, в результате обернулось кучей проблем.
Дверь чулана немного приоткрылась, и образовавшуюся щелку пропихнули его обед.
- Чтоб тебе пусто было! – услышал разбойник, дрожащий девичий голосок и презрительно хмыкнул в ответ. Значит, сегодня пришла не его подружка, и отвечать он не станет.
***
Наконец, «час икс» настал! Мы были готовы к отъезду в Ораховац. Ну как готовы… ежесекундно выяснялось, что мы не подумали захватить с собой какие-то вещи, или что количество бочек для засолки огурцов недостаточно для желаемой продажи тех самых огурцов…
К Марко в последние несколько дней было лучше не подходить, поскольку был существенный риск вернуться покусанным. Ну, уж облаянным так точно! Особо тяжело мне пришлось после вчерашнего отъезда Стефана к месту его обучения. Поскольку теперь брать часть братского внимания на себя было некому.
Поэтому, когда Видна в очередной раз подбежала к Марко со словами о том, что ей стоит заново упаковать новый гардероб тётушки, тот принял волевое решение и заявил, что всё, что недоделано, пусть таким и останется. А ещё и эта нервотрёпка с заключённым… лишь только сегодня поутру прибыл гонец с сообщением о том, что не далее, чем завтра сюда прибудут губернские блюстители закона, дабы сопровождать нашего арестанта к судье.
Ну, хоть одной заботой меньше! Может быть, это покажется смешным и странным, но меня беспокоил этот страшный человек, причём даже не возможностью моего разоблачения, а собственным явным сумасшествием и тем, что он кричал мне о том, что это именно голос бедной девушки сподвиг его на попытку и моего убийства тоже.
Поэтому я, когда услышала от Виктора эту новость, не могла не поделиться радостью с окружающими.
- Наконец-то! Это время, пока я ждала, чтобы лиходея забрали в тюрьму, показалось мне вечностью – радовалась Милица.
- Страсти-то какие! Это же жуть просто, я и сама плохо спала все энти дни, кажную секунду ожидамши недоброго. У нас ведь не острог какой! - Рина действительно выглядела немного испуганной, впрочем, как и все остальные.
- Эта новость явилась облегчением для всех нас – сказал дядюшка – а теперь, будьте добры, заканчивайте сборы. Нам стоит выехать в дорогу ещё до рассвета.
Что тут скажешь? Когда Виктор сказал «до рассвета» - это стоило понимать буквально. Я, памятуя о том, насколько рано мне пришлось проснуться для того, чтобы попрощаться с семейством Горден, была настроена на ранний подъём. Единственное, что я не предполагала, так это то, что он наступит, казалось, буквально сразу же после того, как моя голова коснулась подушки. Я легла спать с волнением и ожиданием этой поездки, от которой так много зависело и для дел поместья, и для меня самой. Ведь мне представилась возможность увидеть, каков этот новый мир, куда я попала! Узнать, что там… за пределами Дубовой Рощи.
Я впервые за долгое время спала очень крепко, и не могла себе представить, что в этот момент какая-то тонкая ручка осторожно сняла навесной замок с чулана, где был заперт преступник, и тихий голос осторожно прошептал: «Не дале, чем завтра, прибудут люди государевы. Над тобою суд вершить! Дверь на задний двор открыта».
Помните «Гардемаринов»? «Ах, какой это был въезд! Шетарди привёз с собой пятьдесят пажей, камердинеров, ливрейных слуг! Мы привезли с собой всё: мебель, одежду, посуду, сто тысяч бутылок тонкого французского вина…» Ну так вот, только в нашем случае это был выезд.
Когда я смотрела на хвост нашей процессии, которая выезжала за ворота поместья, то я просто диву давалась тому, что это я была основным инициатором и идейным, так сказать, вдохновителем сего действа.
Впереди, верхом, ехали довольный Виктор и сосредоченный Марко. Следом, в тряской карете, нагруженной нашими пожитками до такой степени, что рессоры трещали, ехали мы с нервной тётушкой и её горничной. Рина попросила разрешения путешествовать с другим «обслуживающим персоналом» в соседней телеге. И я, посмотрев на бедную, замотанную Видну с тёмными кругами под глазами, была не против.
Следом за каретой тащилась телега с продуктами питания, кое-какой посудой и туалетными принадлежностями. Как я уже упоминала, такого понятия, как постоялый двор, в местном понимании не было. Поскольку отсутствовала необходимость частого перемещения большого количества людей в масштабах губернии. Я устало прикрыла глаза - устройство ямских станций, по примеру царской России – целиком обязанность государя! И очень жаль, что он обязанностью этой пренебрегает. Глядишь, мы и не стали бы собирать с собой в дорогу половину поместья…
Далее месили грязь многочисленные телеги с овощами на продажу, с нашими «собственными» овощами, и «общедеревенскими». Когда я вспоминала, каким нервом мне достались согласия местных «глав поселковых самоуправлений», у меня случался предынфакт! Среди сопровождающих повозки людей ярким пятном выделялась тётка Лиляна. И даже вовсе не потому, что в одежде она предпочитала стиль «я надену всё лучшее сразу», а скорее своими громогласными замечаниями. Причём касались они абсолютно всего, что окружало эту прелестную женщину. Недаром, Жарко без сомнений оставил Лиляну на торговле.
Так, во время одной из наших коротких остановок, она без тени сомнения подошла к карете.
- Утро всем добрейшего, госпожи! – Лиляна немного обозначила книксен – ить, какое мудрое решение вы приняли, госпожа Анелия, когда Жарко-то за меня тую реко-менда-цию дали. Вот ведь, слово-то како мудрёно, иноземно, едва и сказать то невмочно!
- Мы убеждены, что ты сможешь оправдать оказанное тебе доверие, и справишься со своей миссией! - Тётя интеллигентно улыбнулась её словам, на что Лиляна немного «завяла». «Дал же Семин господ – ни слова в простоте какой сказать не могут. Что ещё за «миссия» такая»? – слышала я её
