Поэтому посты были удвоены, поверки утроены, а загрузка каравана началась этой же ночью. И утром первые отряды стали отправляться на огромное поле возле Северного Тракта.

Фактически сам центр находился в северных пригородах Шиирнадара, поэтому к месту общего сбора было рукой подать. И уже к вечеру огромный караван расположился возле тракта на первую ночёвку. Причём в течении ночи продолжали прибывать отдельные отряды. А ранним утром следующего дня растянувшаяся на полтора километра вереница подвод тронулась в путь.

Кашад Низу со своим сдвоенным десятком занимал обозначенную для них позицию во главе колонны, справа по ходу движения. И в суматохе отправления кинул лишь беглый взгляд в сторону Шиирнадара. Понимая, что не увидит прощальных взмахов руки ни резидента Бадуша, ни кого бы то ни было. И сожалея, что не удалось напоследок обменяться важной информацией о предстоящем нападении на караван неизвестной группой. Ведь вполне возможно, что эти люди могли оказаться потенциальными союзниками, и было очень обидно понимать, что всем им грозит полное уничтожение.

Общий походный ритм поддерживался довольно высокий. Похасы видимо покупались самые лучшие, телеги самые прочные и удобные, а возницы нанимались самые опытные. Оба колаба комфортно располагались на телегах, спали почти всё дневное время, а ночью «колесили» вокруг лагеря, проверяя посты и отпугивая слишком любопытных местных жителей лишь одним своим видом.

А сам караван передвигался, словно один отлаженный и тренированный организм. Придерживаясь одной заданной скорости и не увеличивая малый интервал между транспортными единицами. Причём в середине и в хвосте растянувшегося потока, находились небольшие бригады со всем необходимым для срочного ремонта. Если у какой-то телеги что-то ломалось, её тут же убирали с дороги, ни на минуту не прекращая общего движения, ремонтировали, при необходимости меняли похасов на запасных, и тут же возвращали в строй. Так что за все дни похода отставших практически не было. А после большого, ночного привала, каждый трогался в путь строго под своим номером.

Поэтому за всю дорогу никаких происшествий не случилось. По Северному Тракту достигли реки Патока, переправилась через неё возле второго по величине в Баронстве города Меронгара и уже оттуда повернули на северо-запад. И сразу же напряжение возросло до предела. Ведь предстояла встреча с давно ожидаемой засадой неизвестного противника.

День сражения выдался пасмурный и довольно прохладный. Ранним утром, ещё в полной темноте отряд фуражиров первым отправился путь, а за ним, с привычным уже шумом и скрипом двинулся и сам караван. Где-то ближе к обеду несколько Эль-Митоланов прилегли на телеги, словно для небольшого отдыха. Но Кремон сразу догадался, что они «прощупывают» отделённым сознанием расположенную уже невдалеке Гранатовую долину. Предполагалось, что там как раз в это время должны будут проехать фуражиры. Да и по вырытым под землёй траншеям не мешало пройтись взглядом и проверить численность воинов, сидящих в засаде.

Затем «отдохнувшие» колдуны взгромоздились на лошадей и проехались вдоль всего каравана. Раздавая подчинённым обычные с первого взгляда указания и замечания. Но так как следовало опасаться и слежения за караваном со стороны засады, делались указания заранее оговорённым тоном и с употреблением заранее оговорённых терминов.

– Подтянись! Двадцать раз вам повторять надо?! Чего тянетесь, словно на похоронах? Не отставать! Кто замешкается и выпадет из ряда – остаётся без обеда.

И все десятники прекрасно поняли сказанное:

– Фуражиров пропустили без помех. В подземных траншеях находится более двух тысяч человек. Их уничтожение надо начинать сразу, как раздастся удар колокола из середины каравана.

Каждый десятник предварительно тоже обговорил со своими подчинёнными предполагаемые действия по определённым командам. Причём каждый это делал индивидуально, что бы не вызвать подозрения у возможных наблюдателей. Поэтому Кремон сделал вид, что расстроился из-за сделанного ему замечания и набросился с придирками к своим наёмникам.

– Эй, Кузласс! Сколько раз тебе повторять, что бы ты проверял чистоту лошадей лично? Ведь только вчера речку переходили! Разве нельзя было бедных животных хоть чуть-чуть помыть?

– Так ведь времени не было! – стал оправдываться ордынец, заодно поправив меч на боку и зыркая взглядом по сторонам.

– Всё равно проверь каждого! – настаивал десятник. – И если мне ещё хоть одно замечание сделают, я вас тоже под звон колокола чем-нибудь порадую!

Меченый поскакал вдоль растянувшейся цепочки наёмников, придираясь к виду каждой лошади и передавая условную команду разить врага по первому же удару колокола. Сам же Кашад Низу расположился в самом центре своих подчинённых и в очередной раз безуспешно пытался придумать, как предупредить притаившихся в засаде. Раскрыть свою сущность Эль-Митолана? Вряд ли это заметят, а если и заметят – единичный случай не изменит их мнения о караване в целом. Да и среди своих коллег кто угодно может обратить на это внимание. Послать впереди себя невидимые зажигательные клубочки и воспламенить их прямо в траншеях? Но ведь колабы так и лежат на телегах и скорей всего продолжают тщательно за всем наблюдать отделённым сознанием. Могут заметить такой явный предупредительный жест и тогда будут полностью уверены в прокравшемся в их ряды разведчике. А что же делать? Вон уже и холмы стали переваливать, а за ними расстилается огромная Гранатовая долина.

Так и ехал Кремон, мучаясь сомнениями и не придал значения тому факту, что сзади него пристроилась менсалонийка. Наёмница ехала вроде бы с полным безразличием и расслабленностью, но блестящие глаза выдавали внутреннюю концентрацию и настороженность. Она успевала замечать всё вокруг и одновременно следить за выражением лица десятника. Видимо молодой колдун не полностью контролировал свои эмоции, потому как Золана осмелилась спросить:

– Господин десятник, что тебя так тревожит?

Кашад не оглядываясь, наморщил лоб и с напускной горечью признался:

– Плохой уход за лошадьми и недисциплинированность личного состава.

– Всего-то? – наёмница негромко засмеялась. – Лишь только войдём на территорию Ледонии, используем обещанный однодневный отдых и приведём наших лошадок в наилучшее состояние. А вот на дисциплину напрасно нарекаешь. Она в твоём десятке чуть ли не самая лучшая.

Они уже ехали непосредственно по самой Гранатовой долине, и Кремон тщательно рассматривал место засады. Но разговор не прекращал. Да и поздно было отправлять назойливую менсалонийку от себя подальше.

– Лучшая? А кто тебе разрешил со мной разговаривать?

– Так ведь проголодалась сильно. Никак не могу дождаться сигнала колокола к обеду.

В приглушенном голосе наёмницы послышалась предбоевая дрожь и явная жажда крови. Да такая сильная и явная, что Кашад удивлённо обернулся и посоветовал:

– Поумерь свою прожорливость. И не забывай о товарищах. Ведь они тоже истосковались по горяченькому.