это знаем, — пройти точку невозврата и пойти на решительные действия. А в моем понимании.

Есть один берег, он называется родной. Там я хочу и желаю чего-то, каких-то изменений. И у меня даже есть картинка того, что там, на другом берегу, может меня ждать.

Иногда картинки нет. Это не плохо и не хорошо. У меня вот не всегда визионер активный. Я иногда просто не знаю, как перейти «туда». Это «туда» может быть чем угодно: научиться отстаивать себя, оказывать поддержку, высказывать свое мнение, просить о помощи, рискнуть и пройти через страх отвержения. Все что угодно.

Так вот, второй берег есть. И речушка не такая уж и большая. Когда в Италии я увидела Рубикон, то подумала: «И из-за этого столько шума в мировой истории?» Мой главный конфликт всегда был не в том, что хочу и не знаю, как туда попасть.

Я прохожу через свой Рубикон каждый раз, сталкиваясь с собой. Мой Рубикон — это фрустрация. Мне надо испытать невыносимую фрустрацию — но не от бездействия. А от моего я не могу перестать хотеть.

Фрустрация — это мое топливо. На нем я еду. Фрустрация — это моя точка невозврата. Мне надо быть настолько фрустрированной, что я решаю там, в высшей точке лояльности к себе: от идеи я не откажусь. Ведь кто-то внутри меня должен тогда сказать: «Да будет брошен жребий!»

Задание для саморефлексии

На каком топливе едете вы?

Какое у вас понимание перехода из «хочу» в «действую»?

Работая с клиентами, пациентами и психотерапевтами, я замечаю одну очень интересную особенность, вне зависимости от контекста. Есть люди, которые реагируют на неизвестность, непонимание, неопределенность в поведении других злостью и фрустрацией или злостью и приспосабливаемостью.

Это по сути два разных, в чем-то противоположных механизма. Но оба стартуют через непонимание: стимул нулевой, нейтральный по своей сути, то есть просто ситуация, которая далее вызывает оценку себя и других, себя в глазах других. И оценка получается или негативной, или позитивной по отношению к себе или другим. Оценка всегда вызывает эмоции (страх, сомнения в себе, злость, падение самооценки, рост негодования). И на выходе есть те, кто уходит во фрустрацию или в покорность, смирение, приспосабливаемость.

Что мне бросилось в глаза: фрустрация может привести к решению внести ясность и прекратить, бросить путь, отношения, работу, учебу или может привести к решению внести ясность и сделать выбор в пользу себя, отношений, развития, шансов, возможностей.

Те же, кто уходит через злость в приспосабливаемость, сталкиваются со своей теневой частью:

• я даю больше, чем получаю;

• я инвестирую больше, чем дают мне;

• я перестаю что-либо ожидать от другого;

• я не настаиваю, а терплю, страдаю, позволяю этому случиться со мной;

• я перевожу свои инвестиции времени, сил, энергии, денег в другой эквивалент, и эта конвертация возвращается к другому в виде обид, претензий и мести за все, что я сделал и что вложил без отдачи;

• отношения сходят на нет в разгар конфликта, поэтому эмоции так накалены, а фаза приспособления слишком затянута, так что использовать потенциал ситуации для роста обоих уже невозможно и отступление в сторону ресурсов немыслимо.

Решение здесь одно: требуйте.

Требуйте от других то, что вам необходимо.

Говорите о своих потребностях: никто не умеет читать ваши мысли. Никто не знает, что вам нужно. Однако если вы сами знаете что, но выбираете позицию покорности и безропотности, то шансов на позитивный исход нет.

Не может или не хочет?

Всех людей можно разделить на два типа.

1. Не может.

2. Не хочет.

И с точки зрения психотерапевта, здесь есть два возможных шага.

1. Создаем условия, чтобы смог.

2. Создаем условия, чтобы захотел.

И первое, и второе только через доверие, прозрачность и последовательность.

Бывает, что человек не может. Я считаю, что пациенты с параноидальной шизофренией — самые честные. Они или слышат голоса из розеток, или нет. И хорошо еще, если голос комментирует. Если голос командует, то наступают хаос и диктатура с тотальным подчинением всему, что не твое, но от чего ты отделить себя не можешь. Это заболевание, и к нему другой подход. Они часто хотят выбраться из Зазеркалья, которое создала их психика как вторую реальность, потому что реальность вокруг слишком опасна для автономности и удовлетворения базовых психических потребностей — привязанности и надежной связи, самобытности, свободы, адекватных границ, креативности и игры.

Модель «хочу / могу» можно переносить на все сферы жизни:

• построение отношений,

• воспитание детей,

• планирование собственной жизни,

• деньги (умение заработать, планирование доходов и расходов),

• самореализацию внутренней природы.

Так, чтобы по-честному сам с собой. Когда над тобой нет того, кому надо отчитаться. Ты или хочешь, или не хочешь. Или можешь, или не можешь. Или крутишь контекст и меняешь условия, или следует провал. И это тоже выбор. Простить себе свой провал тоже надо уметь — или хочешь и прощаешь, или не можешь простить и тут же — вина, стыд, зависть, ревность, жадность, одиночество.

Глава десятая. Утрата, скорбь и горе

Расставания — это часть жизни. И не смотреть в сторону смерти — значит быть закрытым для жизни. Ничто так остро не сталкивает нас с жизнью, как ее конечность. Иногда мы теряем близких и имеем возможность подготовиться к прощанию. Порой у нас нет шансов на разговор.

Мы теряем себя, наши мечты умирают, мы находим себя и прощаемся со старыми ролями и частями себя.

Об этом я хочу поговорить в этой главе. Я поделюсь несколькими примерами и историей из личного опыта, как я проживала горе и как прощалась с близкими мне людьми.

Горе

Я знаю про фазы горя все. Но я не перестану скучать по тебе.

Именно сегодня ты нужен мне больше всего. Но я не могу услышать твой голос.

То, по чему я тоскую больше всего, — это твой смех. Такой искренний и настоящий. Когда ты смеялся — у меня переворачивалось внутри.

Мне не хватает твоего молчания между вопросами. В диалоге. Когда еще не все сказано, но уже все решено в голове. И надо иметь смелость выдержать эту паузу.

Мне не хватает твоего взгляда. Мы могли стать друг для друга кем угодно. А стали проводниками. Ты мне — в жизнь. Я тебе — в смерть.

Прощаться всегда так сложно. И уже