– Я принес тебе халыш, ергах, – сказал он торжественно.

– Я уже их понимаю, – буркнул Чет Максу, проглотив кусок лепешки. – У него наверняка тоже есть беременная внучка.

– У меня беременная жена, – торжественно проговорил Петег, и Четери, услышав перевод, с уважением осмотрел старика и цокнул языком. – И восемь сыновей. Сыновья уходят к женам в дома, а дочка может остаться с нами и привести своего мужа к нам. Хочу дочку, ергах.

– И как бы я мог помочь в этом, – снова пробурчал Чет. Но глаза его смеялись – видно было, что он наслаждается ситуацией. Первый старик, кряхтя, уселся на лавку, чинно сложил руки на коленях и с интересом крутил головой то в сторону дракона, то в сторону соседа.

– Дай мне прядь своих волос: я сплету куклу и повешу жене на шею. Она родит девочку, такую же красивую, как ты.

– А не разумнее попросить об этом единственную красивую девочку среди нас? – удивился Четери и кивнул на Алину.

– И я о том же думаю, – пробормотал Тротт и перевел. Принцесса почувствовала, что краснеет.

Старик поднял вверх палец и что-то наставительно затараторил.

– Он говорит, что не хочет обижать славных гостей, но в Тесе слышали о ношеди то, что все они колдуны и могут выпить душу. Страшно брать амулеты от колдунов.

– То есть мне придется отдуваться за всех, – дракон со вздохом расплел косу. Отрезал небольшую прядь длиной с палец, протянул старику. Тот расцвел, бухнул горшок с супом на стол, схватил прядь, а затем, набрав в ложку варева, сунул дракону в рот.

– У меня получаются самые красивые корзины, – сказал он гордо и похлопал Чета по щеке. – Пусть твои руки будут такими же ловкими, ергах!

Зашуршал полог и Четери посмотрел на дверь почти с отчаянием. Алина, уже улыбаясь, наблюдала, как в проем протискивается крупная и очень суровая женщина средних лет. За ней прятались трое детей мал мала меньше. Лицо ее не было расписано, как у неши, зато за плечом виднелось несколько коротких копий. А в руках она несла деревянное блюдо с лепешками.

– Здравствуйте, ношеди, здравствуй, ергах, – сказала она повелительно. – Мне ничего не нужно от тебя – я и сама плодовита, красива и удачлива. И рука моя крепкая, и глаз острый. Но я принесла тебе поесть, потому что ты покатал моего сына на плечах. Ты добрый, мы все это увидели. Поешь, тебе нужны будут силы. А за угощение просто расскажешь мне все о своем мире.

Она поставила на стол лепешки. Тротт переводил, и губы Чета расползались в улыбке. Алина и вовсе расслабленно прижималась к стене. Ей стало спокойно и хорошо, несмотря на то что предстоящее испытание страшило.

За дверью слышались голоса, гул, будто прибывала толпа. Двое стариков на лавке с удовольствием переругивались. Женщина, выслушав благодарности, села рядом с ними, невозмутимо откусывая свою же лепешку и выжидательно глядя на Четери. Дети расположились у ее ног.

Тротт хмыкнул и опустился рядом с драконом за стол, скрестив ноги.

– Держись, – сказал он с иронией. – Главное – не отдавай им штаны.

Чет захохотал. А в дверь уже заходил очередной гость в пестрой одежде и с угощением. Этот тоже попросил прядь волос, следующий – кусок одежды… жители все приходили и оставались: вскоре весь стол и пол вокруг него заставили угощением, лавка была занята гостями, как и пол перед ней. С Четери взамен лоскутов и волос делились быстрыми ногами, острыми глазами, удачей и снова удачей, крепким сердцем и даже плодовитостью, и если бы дары эти можно было поднять, то дракон бы рухнул под их тяжестью, столько их было. Но он только кивал, благодарил и снова отрезал себе волосы или отрывал куски рубахи.

Алина, чтобы не смущать тимавеш – место вокруг нее оставалось свободным, – опустилась на пол рядом с лордом Максом. А подумав, подвинулась к нему, прижалась к теплому плечу плечом, к бедру бедром. Закрыла глаза и отважно накрыла руку рукой.

И хотя Тротт даже не повернулся к ней, пальцы его дрогнули. А крыло его раскрылось за ее спиной, давая опору и согревая ноющую спину.

В промежутках между прибытием очередного гостя с халышем гости задавали вопросы, и Тротту приходилось долго, обстоятельно на них отвечать. Он делал это спокойно, словно читал лекцию.

Собственно, только на лекциях Алина слышала, чтобы он так долго говорил.

Тимавеш уже не помещались в доме и, принося угощение, выходили, чтобы встать у окон. Ребятня расположилась на ступеньках «лестницы». В доме становилось жарко, однако Четери все так же почтительно принимал подношения и делился тем, что у него просили.

– Ты не лопнешь? – вполголоса спросил у него лорд Макс.

– Ха, – отозвался Чет, – я по стаду баранов, бывало, съедал. Правда, – добавил он с сожалением, – в драконьем обличье. Но что не сделаешь ради дружбы между мирами, да? Точнее, ради того, чтобы нас мирно отпустили. Ты тоже тут болтаешь не потому, что внезапно к разговорам охоч стал.

– Не потому, – хмыкнул Тротт и тут же начал отвечать на очередной вопрос про Туру.

Медейра вернулась, когда рваная рубаха разошлась по рукам, а волосы дракона укоротились почти на треть, на ладонь спускаясь ниже плеч. Только прядь с Ключом по-прежнему оставалась длинной.

В руках колдунья несла плетеную шкатулочку, несколько молоденьких неши следовали за ней с одеждой. Она совсем не удивленно окинула взглядом гостей и поманила к себе Алину.

Принцесса поднялась, вслед за ней встал и Чет, заплетая волосы в короткую косу.

– Я, пожалуй, тоже пойду. Подышу, – сообщил он громко. – Но я вернусь!

– Сбегаешь? – проворчал Тротт.

– Да, – бессовестно согласился дракон, пробираясь меж гостей к выходу вслед за Алиной. – Спасаю свою жизнь. Множество чудовищ пытались меня убить, но ближе всего к успеху оказались эти добрые лесные люди. Ты был прав, я скоро лопну.

– Ергаху пришла пора помолиться, – перевел Тротт расстроившимся гостям.

Прежде чем выскользнуть за дверь, Алина успела увидеть, как те с сожалением, но и с пониманием закивали.

Четери

Дракон, выйдя из гостеприимного дома, сразу свернул за него, пробежал под палящим солнцем мимо круглой печи в сторону склона, обогнул с полсотни домов – действительно, поселок был очень крупным, – и помчался в лес. Ему неприятно и нетерпимо было чувство чрезмерной сытости, от которого клонило в сон, и единственным методом борьбы было движение.

Он раз пятнадцать оббежал вокруг долины, уклоняясь от встреч с местными жителями, по каким-то делам вышедшими в лес, углубился дальше, ради удовольствия промчавшись наперегонки с пугливой косулей, полюбовался на пестрых пташек, попрыгал по деревьям; забравшись на высокую вершину, посмотрел на равнину с порталами – не изменилось ли чего. Побежал дальше. И когда впереди показалось очередное серебряное озерцо зубчатой формы, вздохнул с удовольствием – искупаться сейчас было нелишним. Опасности водоемы, образованные на месте падения божественных доспехов, не представляли – он же пил из ручья, и вода просто показалась необычной и бодрящей. Да и вечером предстояло нырять в похожее – так что почему бы и нет?