Рэнд. — Это не имеет никакого отношения к вопросу о коммунистической, пропаганде.

Вуд. — Вопрос в этом фильме шел о поддержке русских, которые воевали…

Рэнд. — А мы помогали им ленд-лизом. Но не надо при этом врать американцам, что в России есть счастливые люди! Пусть бы сказали правду: «На какое-то время мы кооперируемся с диктатурой Сталина, чтобы разрушить диктатуру Гитлера». Это было бы честно! А еще надо было послушать, что бы на это ответили американцы. Согласились бы они с таким предложением или отвергли б его…

Вуд. — Можно ли вас понимать в том смысле, что мы не должны были поддерживать русских в их борьбе против Гитлера?

Рэнд. — Мы обсуждаем не этот вопрос. Мы обсуждаем другое: что нужно говорить о России — правду или ложь? Я считаю, надо было постоянно повторять слова Черчилля: «Мы идем на блок с дьяволом, чтобы одолеть другого дьявола».

Вуд. — Вы полагаете, что лучше было бы позволить России потерпеть поражение в войне?

Рэнд. — Я против того, чтобы мораль базировалась на лжи.

Сенатор Макдовэлл. — Вы нарисовали довольно мрачную картину русской действительности… Скажите, в России действительно нельзя встретить на улице смеющихся людей?

Рэнд. — Очень мало. Они улыбаются только при закрытых шторах. Они просто-напросто не могут смеяться в условиях той системы, в которой живут.

Макдовэлл. — Правильно ли я вас понял, что все их разговоры сводятся к вопросу о пище?

Рэнд. — Да, там говорят только о еде и ни о чем другом.

Макдовэлл. — Ну, хорошо, а они могут делать хоть что-то такое, что делаем мы, американцы? Например, посетить тещу? Или приятеля? Да просто перейти улицу, в конце концов?!»

Роумэн сломался от смеха; надо запомнить этого сенатора; выходец из Шотландии, видимо, крутой парень; зачем мракобесы выставили эту свидетельницу? Девочка для битья? Или что-то случилось в комиссии?

«Рэнд. — Человек, живущий в условиях свободы, никогда не поймет людей, оказавшихся в тираническом государстве социалистической диктатуры. Там каждый шпионит друг за другом! И ни от кого нет защиты!»

Странный свидетель, снова подумал Роумэн, а вот с сенатором Макдовэллом надо бы увидеться… Постараться увидеться, поправил он себя, Криста права: во всем необходима сослагательность, только тогда можно ждать исполнения желаний…

«Стриплинг. — Мистер Адольф Менжу, сколько лет вы заняты в киноиндустрии?

Менжу. — Тридцать пять лет я считаю себя актером.

Стриплинг. — Правда ли, что вы занимались изучением коммунистической активности в Соединенных Штатах?

Менжу. — Да, это так. Я изучал марксизм, фабианский социализм, коммунизм и сталинизм.

Стриплинг. — Исходя из этого анализа, замечаете ли вы угрозу киноиндустрии Соединенных Штатов?

Менжу. — Коммунистическая активность суть антиамериканская активность. Это работа, направленная против свободной инициативы и предпринимательства.

Стриплинг. — Вам известны фильмы, использованные для коммунистической пропаганды?

Менжу. — Мне не нравится термин «коммунистическая пропаганда». Коммунисты не так глупы, чтобы бить в лоб… Другое дело, я видел много фильмов, произведенных в Голливуде, которые были направлены против американизма… Вот такие фильмы здесь делали!

Стриплинг. — А какие-нибудь антикоммунистические фильмы вы видели?

Менжу. — Нет, сэр. А я очень хочу посмотреть такие фильмы. Я думаю, что для тех продюсеров, которые ранее делали антифашистские фильмы, настало время переключиться на производство антикоммунистических картин… Думаю, они добьются невероятного успеха с такими лентами…»

Не прошло и двух лет после победы, подумал Роумэн, как нам — в сенатской комиссии — предлагают оставить в покое фашизм и начать атаку против коммунистов. Слишком быстро меняют лошадей, некрасиво, форма провокации, русские не преминут ответить.

«Стриплинг. — Вы знаете мистера Джона Кромвэлла?

Менжу. — Да, сэр.

Стриплинг. — Вам известно, что он коммунист?

Менжу. — Я никогда не видал его членской карточки, сэр.

Стриплинг. — Но он похож на коммуниста?

Менжу. — Да, сэр… Он самолично сказал мне — в своем огромном доме на берегу океана, — что эре капитализма приходит конец и что я буду свидетелем этого. Достаточно странное заявление для человека, зарабатывающего двести сорок тысяч долларов в год и владеющего рядом предприятий в Лос-Анджелесе и Голливуде. Он зарабатывает на капиталистической системе и в то же время заявляет, что ей приходит конец…

Стриплинг. — Мистер Менжу, каковы ваши наблюдения о коммунистической активности в Голливуде? Особенно после тридцать шестого года, когда подрывные элементы стали проявлять себя совершенно открыто?

Менжу. — Я заинтересовался социализмом еще во время первой мировой войны. Тогда я прочитал «Капитал». Это была довольно трудная работа для меня, не скрою… В начале тридцатых годов здесь создались группы, которые говорили правду о восточной тирании мистера Сталина. В ответ на это был создан Независимый комитет искусств, науки и профессий. Ясно, это был коммунистический комитет. Я понял это, когда попал на заседание директоров и они отказались принять антикоммунистическую резолюцию… Это было, мне кажется, в тридцать третьем году… Одним из заправил, кстати, там был сын Рузвельта — Джеймс… Но он вышел из этого комитета накануне президентских выборов… Потом была создана Американская ассоциация за демократические действия, ее возглавляла миссис Элеонора Рузвельт, жена президента… Это тоже была коммунистическая организация, поскольку они не принимали антикоммунистических резолюций…

Стриплинг. — Какой период вы считаете наиболее опасным — с точки зрения коммунистической инфильтрации в Голливуд?

Менжу. — Сразу после Перл-Харбора, в декабре сорок первого, когда мы вступили в войну против японцев и Гитлера. Это было как раз то время, когда Сталин и Гитлер были союзниками, заключив договор о ненападении[22]… Именно коммунисты организовали тогда забастовку в Голливуде… А возглавлял ее Герберт Сорелл, явный коммунист, выполнявший приказы Коминтерна…

Стриплинг. — Какой путь борьбы с коммунизмом в Голливуде вам видится наиболее целесообразным, мистер Менжу?

Менжу. — Ну, вообще-то я считаю, что борьба уже начата. То, что здесь работает Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности, пробудило людей ото сна и апатии. Все поняли, какая угроза нависла над нашей страной. Показания о коммунистическом шпионаже никого не оставят равнодушными. Даже те актеры, которые раньше были против комиссии, сейчас начали понимать, как важна ее работа. Теперь все поняли, что Коминтерн никогда не был распущен и что Коминформ, заседающий у Тито в Белграде, есть подпольный штаб мирового коммунизма… Все члены коммунистической партии Америки являются агентами Коминтерна.