Маньеристская эстетика, будучи вместе с тем и модальной онтологией, без труда раскрывается в этику и политику. В обращении к такому всякая биополитика оказывается исключенной, вещи и люди избавлены от насилия первичной редукции, всегда предваряющей насилие буквальное – физическое, политическое. Грядущее сообщество оказывается сообществом таких – выставленных друг другу на вид. В этой политике за мной и тобой признается лишь одно общее: как и ты, я только такой, какой я и есть. Этим вполне допускается, что сами по себе мы другие, различные – нас объединяет не содержание, но сам способ бытия на виду: бытие своим способом быть, манера существования. Радикально иной вид политики: «Политика – это сфера не цели в себе и не средств, подчиненных цели, а чистого опосредования без цели, это поле для человеческих действия и мысли»[64], и далее: «Политика – это то, что соответствует сущностной бездеятельности людей, бытию радикальной бездеятельности человеческих сообществ. Политика существует, потому что человек является существом argos, он не определяется каким-либо присущим ему занятием – это существо чистого потенциала, не исчерпываемого какой-либо идентичностью или каким-либо призванием…»[65] Сегодня, однако, наша ситуация парадоксальна. С одной стороны, общество спектакля все вы ставило на вид. С другой стороны, выставленное на вид в планетарных масштабах, сущее именно через свою выставленность моментально присваивается властью – неразличимо политической и экономической. Это похоже на время свершения, когда упорство противоречий достигло предела: завтра все это взлетит на воздух, и остаться сможет – как в том фильме – только один (если, конечно, хоть кто-то останется). Агамбен усваивает критику Ги Дебора, но пытается рассмотреть в ней возможности светлого будущего[66]. Спектакль открыт сразу в две стороны: в одной планетарная эстетизация бытия[67], в другой – растворение эстетического в зрелищной биополитике. Если так, значит, есть выбор.

В конечном итоге красивый проект модальной онтологии – это художественная, поэтическая утопия. Эта утопия, разумеется, далека от необходимости, ей чужд исторический детерминизм. Она, в соответствии с собственным содержанием, вполне может и не быть – открытая собственным способам бытия, она не обязательна и не излишня, она не верна и не ложна – она лишь такая, какая есть. Однако она существует – местом ее существования является, конечно, искусство: «Если это верно, то нам следует радикально изменить нашу привычку рассматривать проблему взаимоотношений искусства и политики. Искусство – это не эстетическая деятельность человека, которая потенциально и при определенных обстоятельствах способна обретать также и политическое значение. В самой своей основе, конститутивно, искусство есть политика, поскольку оно есть деятельность, приостанавливающая деятельность и переводящая в созерцание наши привычные смыслы и жесты и, таким образом, открывающая их для нового использования. В этом плане искусство оказывается недалеко от политики и от философии, подчас становясь от них почти неотличимым. То, что поэзия свершает для нашей возможности говорить, а искусство – для наших чувств, политика и философия должны исполнить для нашей возможности действовать. Приостанавливая деятельный момент в биологической, экономической и социальной деятельности, они демонстрируют возможности человеческого тела, открывая его для нового возможного бытия»[68].

Eagleton T. Literary Theory: An Introduction. – Oxford, 1996.

Eagleton T. The Illusions of Postmodernism. – Oxford, 1996.

Jameson F. Postmodernism, Or the Cultural Logic of Late Capitalism. – London, 1991.

Jameson F. The Cultural Turn. Selected Writings on the Postmodern 1983–1998. – London; New York, 1998.

Автономова Н. Философский язык Жака Деррида. – М.: РОССПЭН, 2011.

Агамбен Д. Грядущее сообщество. – М.: Три квадрата, 2008.

Агамбен Д. Нагота. – М.: Grundrisse, 2014.

Агамбен Д. Открытое. Человек и животное. – М.: РГГУ, 2012.

Агамбен Д. Профанации. – М.: Гилея, 2014.

Агамбен Д. Средства без цели. – М.: Гилея, 2015.

Агамбен Д. Homo sacer. Суверенная власть и голая жизнь. – М.: Европа, 2011.

Агамбен Д. Homo sacer. Чрезвычайное положение. – М.: Европа, 2011.

Агамбен Д. Homo sacer. Что остается после Освенцима. – М.: Европа, 2012.

Андерсон П. Истоки постмодерна. – М.: Территория будущего, 2011.

Барт Р. Мифологии. – М.: Академический проект, 2008.

Барт Р. Смерть автора / Избранные работы: Семиотика: Поэтика. – М.: Прогресс, 1989. С. 384–392.

Башляр Г. Новый рационализм. – М.: Прогресс, 1987.

Бодрийяр Ж. Дух терроризма. Войны в заливе не было. – М.: РИПОЛ классик, 2016.

Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. – М.: Республика; Культурная революция, 2006.

Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляции. – М.: Постум, 2015.

Вирно П. Грамматика множества: к анализу форм современной жизни. – М.: Ад Маргинем Пресс, 2013.

Витгенштейн Л. Философские исследования. – М.: АСТ: Астрель, 2011.

Гройс Б. Gesamtkunstwerk Сталин. – М.: Ад Маргинем Пресс, 2013.

Гройс Б. Как жить после постмодернизма? / Ранние тексты: 1976–1990. – М.: Ад Маргинем Пресс, 2017. С. 467–491.

Гройс Б. О новом. Опыт экономики культуры. – М.: Ад Маргинем Пресс, 2015.