«Катрина» стала коллективным провалом руководства города, штата и федеральных властей (никто из них, похоже, не знал, чем занимаются остальные). Кроме всего прочего, оказалось, что у социальных служб не было адресных списков лиц с ограниченными возможностями, хотя в Новом Орлеане очень много пожилых людей и инвалидов.

Позже я узнал, что в воскресенье, 28 августа, когда ураган уже бушевал, Майкл Браун, как и мэр Нейгин, просто «отслеживал ситуацию» и работал над планом перевода реагирования на федеральный уровень, который в итоге был отвергнут губернатором.

Губернатор Кэтлин Бланко потом все же запросила федеральную помощь, но без какой-то особой срочности. В пятницу она объявила по всему штату чрезвычайное положение, а в субботу формально попросила президента Буша объявить чрезвычайное положение на государственном уровне. Запрос был не только запоздалым, но еще и невыразительным и неконкретным и мало чем отличался от небрежно заполненного формуляра. Все что угодно, только не крик о помощи, обращенный к Вашингтону. Если ответственные лица не общаются друг с другом, страдают простые люди.

Правительство США, в том числе Федеральное агентство по управлению в чрезвычайных ситуациях, больше не повторит этих ошибок. Уроки «Катрины» останутся в памяти навсегда и будут ярким напоминанием о том, что важнейшей обязанностью своего правительства граждане считают обеспечение их безопасности.

После «Катрины» были полностью пересмотрены принципы подготовки и реагирования на федеральном уровне. Была внедрена новая общенациональная система готовности, которая включала программы защиты, профилактики, ликвидации последствий, реагирования и восстановления; была сформулирована новая цель национальной подготовки, и, самое главное, был сделан акцент на том, что совершенствованием подготовки и реагирования должно заниматься все общество. Результаты этой работы мы увидели во время урагана «Сэнди» в 2012 году.

⁂

Но не менее важна и связь с обществом. Еще во время вспышки Эболы в Африке я понял: слухи могут серьезно помешать нашей работе. Поэтому один из наших сотрудников, Скотт Харпер, занимался исключительно опровержением слухов.

В Новом Орлеане гуляли слухи, что собака-спасатель зашла в воду, заболела и умерла. Эта история сообщалась в контексте рассказов про «ядовитый суп», которые отчасти были связаны с отчетом о проведенной в 2004 году симуляции урагана третьей категории. В нем говорилось, что, если вода не будет спадать в течение нескольких недель, ил превратится в нечто похожее на густой местный суп гумбо, приправленный химией и потому опасный для жизни.

В этом самом уязвимом для наводнений городе («дурдом на выезде на огромном болоте» – вот как однажды назвал его романист Джеймс Ли Берк) действительно было 31 место, определенное Агентством по охране окружающей среды как источник возможного загрязнения. Расчистку этих светившихся в темноте свалок токсичных отходов взяли на себя федеральные власти.

Я дал интервью CNN. Мы шли по улицам Нового Орлеана, и я показывал, что химикаты в воде не более опасны, чем обычная бытовая химия, которая попадает в городскую канализацию. Пить эту воду не стоит, но ходить по ней не смертельно. Самой серьезной обнаруженной нами средовой опасностью была плесень.

Все эти слухи были абсолютно беспочвенными, однако они подкосили моральный дух людей, которые первыми отреагировали на удар стихии. Многие из них вообще не доверяли властям. Видя бесконечные промахи на официальном уровне, они думали: «Господи, одна из наших собак погибла. Если мне суждено умереть, я не хочу умереть вот так!» Мы, специалисты по общественному здравоохранению, должны были опровергнуть эти безумные слухи. Несмотря на все старания, мы так и не нашли ни источника истории про собаку, ни отчета о вскрытии, ни каких-либо других данных, которые могли бы помочь нам разоблачить ложь. Но мы обязаны были пытаться. Такие вещи следует принимать всерьез.

Вскоре появилась история о том, что подопытные обезьяны выбрались из вивария в Тулейнском университете и разбежались по Новому Орлеану, распространяя Эболу. По другой версии, оттаявший вирус Эбола из лабораторных морозильников проник в популяцию. Чтобы положить конец массовой истерии, нам снова пришлось собрать много фактов (правда, в данном случае это было несложно). Тулейнский виварий находится вовсе не в Новом Орлеане, а замороженный вирус погибает после оттаивания.

⁂

Дэйв Дэйгл, наш главный специалист по связи, раньше служил в армии командиром танка. Он знал город еще со времен учебы на старших курсах университета. Дэйв отлично умел работать со СМИ, даже несмотря на отсутствие нормальных механизмов связи. Он был моим старшим помощником, а однажды стал соучастником «преступления».

На Бурбон-стрит мы обнаружили украденную кем-то и брошенную коробку совершенно неуместных в той ситуации туристических футболок, и я попросил Дэйва забрать их. Сам я не мог этого сделать, поскольку был в мундире Службы здравоохранения США – теперь я носил его с особым чувством. В новостях показывали, как вертолеты и лодки береговой охраны, Национальной гвардии и службы дикой природы штата забирали пострадавших жителей Нового Орлеана с крыш или прямо из грязной воды. Разумеется, сотрудники этих служб были в униформе. В тот момент я осознал, что не ценю должным образом значение своего мундира.

Служба здравоохранения США была создана в 1798 году для лечения моряков, а позже занялась обеспечением карантина во время инфекционных заболеваний. Все сотрудники «офицерского корпуса» организации – а это шесть тысяч врачей, медсестер, фармацевтов, стоматологов, ученых, ветеринаров и других медицинских специалистов – должны носить униформу. Формально мы подчиняемся главе ведомства – главному хирургу США, однако наше непосредственное руководство представляет разные государственные ведомства, например: Центры по контролю и профилактике заболеваний, Федеральное бюро тюрем, Национальные институты здравоохранения и Индейскую медицинскую службу. С того момента, как мое заявление на участие в программе Службы расследования эпидемий было одобрено, я автоматически стал официальным лицом. Все, чем я отличался от моих коллег, пришедших работать в Центры по контролю и профилактике заболеваний как гражданские служащие, – это альтернативная система оплаты и требование по средам надевать мундир. Наше отношение к этой последней обязанности начало меняться уже после атак сибирской язвой, когда мы увидели, что служим народу и первыми реагируем на чрезвычайную ситуацию. После Нового Орлеана я с гордостью носил свою форму каждый день до тех пор, пока не вышел в отставку в должности заместителя главного военного хирурга.

Мы пытались взаимодействовать с местной системой управления чрезвычайными ситуациями, но для этого потребовалось некоторое время. Мы ходили туда почти каждый день.

В те непростые времена мы фактически заменили собой департамент здравоохранения, взяв на себя решение рабочих вопросов. Медицинская документация оказалась в полнейшем беспорядке, благотворительная больница ушла под воду, однако женщины по-прежнему рожали детей, которых надо было обследовать и прививать, больных туберкулезом по-прежнему надо было лечить, а людей с ВИЧ/СПИД по-прежнему надо было выявлять и оказывать им помощь. Команды, которые всем этим занимались, возглавила невозмутимая доктор Никки Песик.