Прошло пятнадцать или двадцать минут. Беседа текла в мирном русле. Я почти убедила себя, что находиться голой среди дальних родственников – явление совершенно нормальное и ничем не выдающееся. И вообще мне очень хотелось быть похожей на европейцев, совершенно не стесняющихся своей наготы.

И тут я услышала голос Кии и словно очнулась:

– Ты готова?

«Готова к чему?» – с тревогой подумала я. Что еще они там придумали?

– После сауны надо охладиться. И сейчас самое время.

Сердце тревожно забилось. Как именно она планировала «охладиться»? В июле на улице нет снега. Может быть, она имела в виду холодный душ? Кия улыбнулась, и в ее синих глазах появился озорной огонек. Ооой, вряд ли это будет душ.

– Пойдем в море окунемся.

– Что?!

Я, конечно, поняла, что она сказала, просто мой ум отказывался признавать, что Кия приготовила мне такую унизительную экзекуцию. Я представила, что значит «окунуться в море». Сауна находилась приблизительно в ста метрах от кромки воды. Надо было пройти через двор. И он прекрасно просматривался из окон соседних домов, в которых жили шведы. Мне казалось, что на меня во дворе будут смотреть не только соседи, но все население Швеции и даже летающие в космосе спутники.

В горле пересохло. Я не представляла, как буду бежать к морю, тряся всеми своими прелестями.

Я встала, ощущая слабость в коленях. Кия крепко взяла меня за руку.

– Vi ska ge nu![48] – громко произнесла она, и мы вышли на улицу.

Карен Николсон

Когда я была маленькой худенькой девочкой, я очень любила ходить в кино и смотреть фильмы про Супермена, которого обожала. Я считала, что ему не обязательно быть храбрым – потому что он был большим и сильным. Человеком из стали, умевшим летать и бегать быстрее поезда. От его тела отскакивали пули. Супермен боялся только криптонита.

Я же была девятилетней девочкой, которая боялась своей матери, учительницы четвертого класса, и одноклассника Эрнеста Эванса, который воровал мой ланч и бил меня, когда ему предоставлялась такая возможность.

Когда я выросла, я продолжала бояться матери, начальства и хулиганов.

Я читала книги о смелых женщинах, которые путешествовали по всему свету, покоряли Северный полюс, жили в джунглях и забирались на Эверест. Мне же порой недоставало храбрости поймать машину, чтобы с тяжелыми сумками добраться домой, сходить в одиночестве в ресторан и накрасить губы яркой помадой.

Больше всего на свете я боялась, что у меня не получится то, что я делаю. Ведь тогда люди будут надо мной смеяться. Я стану посмешищем.

В детстве и юности я ждала, что меня спасет «супермен», но к двадцати годам поняла, что сама я не похожа на девушек супергероев, поэтому мне надо учиться жить в этом мире, полагаясь только на себя.

И я начала делать то, чего больше всего боялась. Я рассудила так: в любой гонке есть победитель и тот, кто приходит последним. Так что лучше быть последним, чем просто зрителем. В конце концов, не ошибается тот, кто ничего не делает.

Я купила несколько ярких помад и красила ими губы каждое утро перед выходом из дома. Какие-то мне не очень подходили.

Я всегда мечтала стать художницей и иметь собственную художественную галерею. В двадцать семь лет я арендовала помещение и развесила на стенах свои работы. За первую неделю ко мне зашли всего два человека и посмеялись над моими картинами. На второй неделе галерею посетила женщина, которая предложила мне двадцать долларов за раму на одной из моих картин. Сама картина ей была не нужна. На третьей неделе я закрыла галерею. Я не добилась успеха, но и не умерла. О том, что я не продала ни одной картины, не сообщили в теленовостях. Мир не содрогнулся и не замер.

Через некоторое время я снова арендовала галерею, но в этот раз в другом районе, с большей проходимостью. За месяц я продала тридцать четыре картины. И на эти деньги слетала в Австралию. Покаталась на верблюде, получила массу самых разных впечатлений. А еще меня укусил вомбат. Раньше я боялась сесть в такси, а теперь одна слетала на другой континент!

Я всегда мечтала о путешествиях, но ждала: вот встречу мужчину, и вместе полетим туда-то. Если бы у меня была боевая подруга, мы бы отправились туда-то. А потом я поняла: если мне хочется увидеть мир, то придется сделать это самой, по крайней мере начать.

После каждой победы я становилась смелее и ставила перед собой новые амбициозные цели. С каждым поражением я закалялась, понимая, что все можно пережить. Я просто каждый раз говорила жизни «да».

Если я слышала, что где-то нужны волонтеры, я первой поднимала руку. Так я побывала в Нью-Мексико, изначально планируя провести там три месяца, но они перетекли в два года.

Однажды я пришла посмотреть на родео и села в седло. Меня не остановило то, что большинство участников были в два раза моложе меня. Или то, что я могу упасть с быка и что-нибудь себе сломать. Конечно, я не выиграла того соревнования, но скажите: многие женщины возраста 45+ участвуют в родео?

Мне всю жизнь хотелось выучить какой-нибудь язык. Я брала уроки итальянского, японского, немецкого и французского. Увы, не даются они мне. Тем не менее я могу сказать «здравствуйте», «до свидания» и посчитать до десяти на четырех языках.

В цирке я каталась на слоне, а на Диком Западе управляла дилижансом. Три недели мыла золото в Колорадо и получила за это тридцать шесть долларов. Получается, в час всего семь центов, но это не важно. Зато я спала в горах под звездами и слушала, как койоты воют на луну.

Я выросла на равнинах Канзаса и всю жизнь боялась большой воды. Я так и не научилась плавать. Но недавно меня спросили, не хочу ли я слетать на Гавайи и понырять с маской. Я сказала «да».

Когда я рассказываю подруге о своих похождениях, она качает головой и говорит:

– Я бы никогда не смогла решиться на это. Ты очень храбрая.

– Я храбрее Супермена, – улыбаюсь я.

Сожалею ли я о чем-нибудь? Конечно. В моей жизни были ошибки, которых можно было избежать. Чувствую ли я себя одинокой? Иногда, но нет одиночества хуже, чем с человеком, которого не любишь.

Я переживала самые унизительные поражения и самые сладкие победы. Когда придет мой час, я буду довольна тем, что успела.

Не хочу жить тихой и незаметной жизнью. Отказываюсь быть осторожной.