Керри тоже одолевали сомнения, но по совсем другим причинам. Поначалу она восприняла свою службу как вызов и возможность оправдать репутацию непокорной и дерзкой девчонки, которая установилась за ней среди сестер. Теперь она понимала, что приняла решение лишь под давлением крохотного мира своей семьи, державшей ее вместо мальчишки. Ей захотелось вернуться к серьезным занятиям психологией, которые ей пока заменяло беспорядочное чтение популярных статей и книг. Но главное, оказавшись заброшенной в мир мужчин, она стала иначе относиться к себе как к женщине. Глядя на своих кокетливых и бестолковых сестер, Керри постепенно привыкла использовать женственность как один из залогов успеха в жизни — вроде ума, спортивного духа и чувства юмора. Теперь она видела в ней нечто гораздо более важное. Ей захотелось жить жизнью женщины рядом с мужчиной, иметь семью.

Поль и Керри не раз обсуждали принятое обоими решение и то, что их к этому подвело. Велик был соблазн остаться вместе и в новой жизни, но после участия в последней перед отставкой операции они отбросили эту мысль. Поль и Керри были отправлены на Кавказ в расположение чеченских формирований, которым Соединенные Штаты оказывали тайную помощь. Само по себе задание не было сложным, хотя и требовало физического напряжения, но в этих непередаваемо красивых горах, среди принесенных в жертву суровых людей они испытали минуты такой любовной страсти, что даже мысль о том, что впереди маячит сытая и спокойная жизнь, казалась непереносимой. В двадцати километрах от разбомбленного Грозного, забравшись в бревенчатое убежище, которое начинал засыпать снег, они решили разорвать отношения на этой чистейшей ноте и сохранить воспоминания в неприкосновенности. Они распрощались друг с другом как путники, пошедшие после привала каждый своей дорогой.

Но перед тем они дали другу два обещания. Во-первых, оставив секс в стороне, всегда хранить взаимную привязанность, не изменять прекрасным воспоминаниям и помнить о том восхищении, которое всегда испытывали друг к другу. Второе было сродни зароку: они снова встретятся, если жизнь даст им шанс опять пережить минуты такой же близости, как та, что они испытали. Оба не очень-то верили в такую возможность, но поклялись ответить друг другу, если каким-то чудом опять «все сойдется».

В Одессе они убедились, что так и случилось.

Рожденная в подполье и напряжении службы, страсть Поля и Керри вспыхивала как огонь. Их близость подстегивали опасность, вечная гонка и необходимость принимать решения. После мгновения страсти и нежности на лужайке Дома Ипатьева они возвратились к работе.

В тот же вечер Керри и Поль суммировали свои выводы и наметили оперативные цели. Прежде всего, во что бы то ни стало найти следы вибриона холеры, похищенного в Польше. У них была единственная ниточка: Джонатан Клюз и его предполагаемые сообщники. Потом попытаться определить источник финансовой поддержки Хэрроу. Этим должны заняться в Провиденсе. В отправленном туда запросе они просили установить местонахождение офиса Хэрроу в Канзасе и выяснить, кто его оплачивал. Поль и Керри поручили Тайсену раскопать дополнительные сведения о Рогульском. Независимо от своей причастности к делу, профессор мог так или иначе контактировать с группой, помогавшей Хэрроу.

К девяти часам все было кончено. Поль и Керри пошли пешком к главному зданию, где им подали обед на крымских кружевных салфетках и вино в хрустальных бокалах, доставленных на транссибирском экспрессе к Берингову проливу. Отобедав, они вернулись в избу.

Встав рано утром, Поль и Керри пробежались по парку, едва освещенному бледными лучами зари. Учитывая разницу во времени, они смогли сразу же связаться с бюро в Провиденсе. В десять часов они в последний раз перед отъездом подвели итоги. Отдел Тары добыл важную информацию о списке членов группы Хэрроу. Выходило, что все, кто попал в разработку, два года назад просто-напросто испарились. След некоторых терялся еще до того, как им была отправлена официальная повестка об исключении из «Одной планеты». Установить их местопребывание будет непросто. До сих пор удалось зацепить лишь четверых из всего списка. Двое из них — мужчина и женщина — работали преподавателями в одном из колледжей Балтимора. Недавно они взяли билет в один конец в Южную Африку, откуда мужчина был родом. Установить их теперешний адрес не удалось.

Третий, двадцатилетний паренек, одним из последних примкнувший к Хэрроу, по сведениям Провиденса, имея «любительские познания в области строительства». До того как попасть в «Одну планету», он, судя по всему, работал на севере Канады. Люди из Провиденса установили, что он нанялся в отдел логистики организации «Врачи без границ» и недавно получил назначение в Африку в район Больших Озер.

Что же до Джонатана, то в бюро раскопали его адрес в департаменте Рона-Альпы, но не смогли подтвердить, что он там проживает и сейчас. Благодаря связям Дина удалось договориться о встрече с одним из инспекторов департамента безопасности, занимавшимся леворадикальными активистами.

Ближайший к Одессе аэропорт находился в Спокэйне, откуда после полудня отправлялся самолет на Нью-Йорк. Сделав там пересадку, они могли попасть в Париж на другой день к вечеру. Поль и Керри собрали вещи и сверили часы.

Ровно в пятнадцать ноль-ноль они вылетели из Спокэйна.

Париж. Франция

— Поль Матисс, это ведь французское имя?

Инспектор Лебель, которому родители легкомысленно дали имя Филипп, оказался тщедушным человечком с длинным носом. У него был особенный цвет лица настоящих парижан, способный под влиянием эмоций изменяться от белизны каменных фасадов до сероватого оттенка оцинкованных крыш.

Поль и Керри сидели вплотную друг к другу на маленьком диванчике, обтянутом красной кожей. В небольшом шумном кафе прямо напротив штаб-квартиры департамента даже усатый патрон заведения казался напичканным государственными тайнами.

— Да, это имя французского происхождения, — ответил Поль. — Но все это быльем поросло. Когда Наполеон продал Луизиану… Вы понимаете?

— Еще бы не понимать! Тысяча восемьсот четвертый! Ну и глупость! До такого, как сегодня, мы бы не докатились. Ну, ладно… А вас как зовут, сударыня?

Обращаясь к женщинам, Лебель говорил с интонацией, которую американки в зависимости от возраста и жизненного опыта считают либо абсолютно очаровательной, либо невыносимо похотливой. Керри, которой и в голову бы не пришло, что ее может соблазнить этот коротышка с желтыми от никотина пальцами, находила его просто забавным чудаком. Так или иначе, ей было приятно немного поупражняться в языке. Она говорила на нем не так бегло, как Поль, но ей всегда нравилась мелодия французского.

— Меня зовут Керри. Но осторожно, я просто чудовище: стопроцентная американка. За-ну-да!

Она произнесла это слово с нарочитым акцентом. Лебель рассмеялся, но по его глазам было видно, что он уловил намек и намерен держаться смирно.

— Как поживает сэр Арчибальд Мортон? — спросил он почтительно.

— У Арчи все хорошо, — ответил Поль. — Он скоро вернется из длительной поездки по Дальнему Востоку. На этой неделе мы собираемся встретиться в Италии.