Правая бровь Софии слегка приподнялась.

— И я не смогу переубедить тебя?

— Не сможешь, — целуя жену в лоб, заявил лорд Габриель. — И не надо со мной спорить.

Он приподнял одеяло, совсем не стесняясь своей наготы.

— А теперь — в постельку, любимая.

Леди София послушно соскользнула с его колен и улеглась на кровать. Лорд Габриель лег рядом и накрыл их обоих одним одеялом. Жена положила голову ему на плечо. Он обнял ее за талию.

В спальне наступила тишина. В голове Габриеля роились мрачные мысли и зловещие воспоминания прошедшего дня. Перед его внутренним взором в фантастическом калейдоскопе вращались лица матери, шурина и жены. То и дело мелькал прижатый к голове Софии пистолет.

— София…

— Да-а-а…

— Я хочу, чтобы ты знала правду, — борясь с подступившим к горлу комком, прошептал лорд Габриель. — Я не такой уж и великодушный, как тебе могло показаться. Если бы моя мать причинила тебе вред… сильно тебя ранила или… София, я тебя люблю.

Лорд Габриель весь сжался, ожидая ответа любимой.

Чуть слышное посапывание означало, что ему придется вновь признаваться ей в любви… но только позже… когда она проснется…

Спустя две недели…

Вечер был безнадежно испорчен!

Леди София схватилась рукой за живот. Она склонилась над ночным горшком, мужественно перенося последний приступ тошноты. В случившемся она винила слишком обильные угощения, приготовленные умелой кухаркой.

Лорд Габриель не хотел, чтобы их возвращение в Лондон стало оправданием для какого-нибудь безумно роскошного празднества, но леди София мечтала сделать для мужа хоть что-нибудь приятное. С той роковой ночи, когда она оказалась во власти леди Колетты, лорд Габриель боялся по вечерам оставлять жену одну. За все это время он только дважды навещал клуб, и оба раза по ее настоянию.

Званый ужин показался ей тогда превосходной идеей.

София пообещала мужу не устраивать ничего грандиозного или эксцентричного — скромный ужин, на который позовут лишь самых близких друзей. Когда леди София рассказала о возникшем у нее плане Фанни и Джулиане, обе леди вызвались ей помочь. Молодая графиня Рейнекортская была им очень благодарна. Желая предстать на празднестве во всем блеске, она заказала новое платье…

Леди София с отчаянием посмотрела на брызги рыбного соуса на груди…

— Еще днем с ней все было в порядке, — прошептал женский голос за дверью спальни.

Голос принадлежал леди Джулиане.

Униженная до глубины души леди София оперлась руками на комод, про себя желая, чтобы Джулиана поскорее ушла прочь.

— Нет… нет… Я должна проверить, все ли с ней в порядке, — обеспокоенно заявила Фанни. — София очень чувствительна, когда дело заходит о таких деликатных вопросах. Она не любит, когда люди суетятся вокруг нее.

Фанни была абсолютно права. Леди Софии не хотелось никого видеть после того, что случилось за столом.

Она услышала, как открывается и закрывается дверь. Быть может, если она будет игнорировать их, подруги поймут намек и выйдут из спальни. Леди София вздрогнула, когда сильные руки мужа обняли ее за талию.

— Твои подруги хотели помешать мне войти сюда, — прошептал лорд Габриель ей на ухо. — Они волновались из-за твоей чувствительности.

Леди София издала странный звук, похожий не то на стон, не то на смех.

— О Габриель! Я все испортила!

Она повернулась и показала на испачканный наряд.

— Только взгляни на мое платье!

Лорд Габриель вытащил носовой платок из кармана фрака и протянул его Софии.

— Если платье испорчено, я куплю тебе дюжину новых. Не волнуйся, любимая. Не плачь. Ничего непоправимого не произошло, а Фрост со временем тебя простит, — криво улыбнувшись, произнес он.

Лорд Чиллингсвортский.

Леди София почувствовала досаду. Фрост из той породы людей, которые не склонны прощать оскорбления. Долго же ей придется ждать.

— Я так волновалась сегодня, — призналась она. — Друзья столь дороги твоему сердцу. Я хотела произвести на них наилучшее впечатление.

Лорд Габриель рассмеялся. Жена попыталась отстраниться от него.

— Извини, что смеюсь, любимая, но ты произвела такое впечатление, что об этом будут вспоминать еще долго… особенно Фрост.

Леди София изящно высморкалась.

— Как ты можешь смеяться? Боже правый, Габриель, я перевернула блюдо с фаршированной форелью на пол, а затем меня стошнило на костюм твоего друга.

До этого инцидента вечер можно было считать вполне удавшимся. Лакей вручил ей большое серебряное блюдо с рыбой. Леди София взглянула вниз и увидела открытый рот и безжизненный рыбий глаз. Отвратительный запах ударил ей в нос. Тошнота подступила к горлу. Плохо видя, леди София оттолкнула от себя поднос и вскочила на ноги в безуспешной попытке убежать от мерзкого запаха, распространяемого фаршированной рыбой. Испуганный лакей уронил поднос. Все бросились на помощь леди Софии — и воцарился хаос. Лорд Чиллингсвортский имел несчастье сидеть справа от нее. Чтобы удержать молодую женщину от падения, он схватил ее за руку. Леди София вознаградила джентльмена за учтивость тем, что ее стошнило на лацкан его фрака.

Теперь виновница происшествия спрашивала себя: бывали ли случаи, когда люди умирали от стыда.

— Тебя утешит, если я скажу, что «лорды порока» не в восторге от Фроста? Вейн и Сейнт озолотят тебя, если ты спустишься вниз и вторично проделаешь этот трюк с Фростом.

— Твои друзья — безумцы.

Леди София выдавила из себя жалкое подобие улыбки. Муж подвел ее к стоящему у камина стулу. Он уселся и посадил жену себе на колени.

— Не думаешь ли ты, Габриель, что тебе удастся уговорить меня вернуться в обеденный зал? — стараясь, чтобы ее голос не дрожал, спросила леди София.

— И в мыслях не имею, — крепче обнимая любимую, сказал лорд Габриель. — Лучше, если ты побудешь сейчас одна, в тишине и спокойствии.

— Я никогда больше не покину стен этой комнаты.

Услышав заявление жены, лорд Габриель удивленно поднял брови.

— Идем тотчас же, София. Ты ведь не кисейная барышня. Фрост переживет позор, а ты порадуешь наших гостей забавным рассказом, который Вейн и другие еще месяцы спустя будут пересказывать только для того, чтобы позлить Фроста.

Внезапно он стал серьезным.

— Что с тобой? Тебе нездоровится?

Леди София сморщила носик и отрицательно покачала головой.

— Нет. Тошнота уже прошла.

— Фрост будет рад тому, что его жертва была не напрасной, — не скрывая мстительного удовольствия, произнес лорд Габриель.