Воздух шёл туда, куда двигались машины.

– Похоже, что выход там! – прокричал я на ухо Динуату.

Он кивнул.

– А где шаман?

Динуат махнул рукой назад:

– Его не будет! Он вернулся в пустыню! Почему-то сказал, что встречать Зораха! Я не понял!

Я промолчал. Путь шамана неисповедим… я уже молчу про Зораха. Мы с ним долго проговорили тогда, я рассказал про Поля… и всё. Зораха заинтересовали разве что наездники на обезьянах. Про себя он почти ничего конкретного не сказал. Даже от самых прямых вопросов как-то умудрялся уклоняться… Потом я вспомнил, как Чак рассказывал свои странные сны, и спросил, что может значить фраза: «Я не звери, я – дверь». Зорах вскочил, побледнел, ушёл. Больше он не сказал мне ни единого слова.

На следующий день он эвакуировался.

– Нам туда, – показал рукой Динуат.

* * *

Над головой висели низкие тучи, падал крупный мокрый снег. Мы отошли немного от дороги, чтобы можно было разговаривать. От воя моторов и лязга металла уши уже болели.

Насколько можно было видеть, вокруг расстилалась заснеженная равнина. Вокруг входа в туннель висело облако тяжёлого тумана. Машины шли по серой ленте абсолютно прямого шоссе всё так же по четыре в ряд – прямо, прямо, прямо – и пропадали в снеговой пелене.

– Ну что же, – сказал Динуат. – Это всё-таки лучше пустыни…

– Пойдём за ними? – спросил я. – Нас вряд ли подвезут.

– Пойдём, – согласился Динуат.

– Смотрите, – показал куда-то в сторону Шило.

Я посмотрел, но ничего не увидел.

– Что там?

– Вроде бы горы. И, мне показалось – какие-то башни.

Подошла Рыба.

– Ну что, мальчики? – спросила она. – Какие соображения?

– Поищем место для лагеря, – сказал я. – Без воды мы тут точно не будем, а вот топливо найти не помешало бы. Обустроимся и начнём делать радиальные рейды.

– По-моему, вон там деревья, – сказал глазастый Шило.

Тут и я разглядел этакую полоску серой пены над белой равниной.

– Отлично, – сказал Динуат. – Командуй построение, полковник…

В голову колонны я поставил самых сильных из гражданских, по трое в ряд, за ними Динуат и гвардейцы тащили тележки с грузом, дальше шли женщины – тоже с тележками, полегче, – и замыкали колонну я, Рыба и Порох.

Хорошо, что я не поленился взять пулемёт…

Мы прошли с километр. Лес заметно приблизился, теперь можно было различить и отдельные деревья.

Гортанный свистящий клёкот заставил меня оглянуться.

Слева и сзади к нам неслась огромная бескрылая птица. Таких я видел только в книжках про ископаемых животных.

– Тревога! – скомандовал я, упал в снег и поймал тварь в прицел.

Короткая очередь… низко… Вторая пришлась ровно в туловище. Полетели перья. Птица попыталась развернуться, свалилась на бок и покатилась по снегу, растопырив длиннющие когтистые ноги.

Потом я сообразил, что точно таких же, но, пожалуй, поменьше размером – я видел в Казл-Ду после той ночи безумия.

– Класс, господин полковник, – сказал Порох. – Я бы ствол поплавил – такую тварюгу завалить…

Рыба засовывала обратно за пазуху длинный кривой нож в ножнах…

Вдруг я понял, что это такое. Но почему он у Рыбы?

Впрочем, раз у Рыбы – значит, так надо. В каком-то смысле этот меч сам выбирает того, кто его носит…

Что же нам предстоит, по его мнению?

– Патроны бережём, – сказал я и крикнул гвардейцам: – Патроны беречь! Только короткими!

Хотя патронов мы и взяли весьма приличное количество, но неизвестно, когда запас можно будет пополнить…

Скоро лес принял нас.