Ему повезло — поляна не вздрогнула от разрыва.

Когда в магазине кончились патроны, а из разогретого ствола потянуло дымком, в кедровом лесу, после грохочущих выстрелов, воцарилась жуткая тишина…

Невредимыми остались только четверо членов его отряда и Анжела. На них он во время стрельбы сознательно не отвлекался — количество снотворного в коньяке с лихвой перекрывало все мыслимые нормы, посему проснуться им попросту, было не суждено.

Окинув взглядом лежащие тела и немного постояв в задумчивости, Гроссмейстер отбросил автомат в сторону и нагнулся над Ясаевой. Девушка безмятежно спала и чему-то улыбалась в своем сладком сне — должно быть, грезился родной аул, мать с двумя младшими сестрами или рано ушедший из жизни отец…

Приподняв и прислонив малолетнюю смертницу к стволу дерева, он достал из правого кармана оставшиеся ягоды вороньего глаза. Полностью разбудить ее не удалось, но, хорошенько тряхнув и надавав по щекам затрещин, Стас напихал девчонке в рот отраву, а затем заставил разжевать и проглотить.

Анжелу рвало минут десять. Сначала, пока та пребывала в объятиях Морфея, спецназовец держал ее расслабленное тело за плечи. Потом, когда она стала подавать признаки жизни и сама уперлась руками в землю, оставил ученицу и направился к Губаеву.

Советник эмира лежал в наушниках с окровавленным лицом. Черная повязка, некогда скрывавшая страшный изъян, сползла и валялась рядом. Пальцы в последнем прижизненном усилии сжимали микрофон. Радист привалился к его ногам и, глядя в небесную синеву меж кедровых крон, часто и с присвистом дышал, прикрывая ладонями кровоточащую рану посреди живота…

— Сейчас я помогу тебе, — пообещал Торбин, вытряхивая на траву увесистый ранец Альберта.

Среди множества вещей лежал объемный пакет с пачками банкнот, но Станислава прежде заинтересовали упаковки с боеприпасами для его «Гюрзы». Распечатав первую, попавшуюся под руку, он достал из своего пистолета обойму и быстро, под аккомпанемент свистящего дыхания умирающего связиста, заменил сваренные патроны новыми. Загнав один в ствол, распрямился и тут же выстрелил смертельно раненному точно в сердце. Испустив последний звучный выдох, тот стих…

Однако Гроссмейстеру нужны были не только патроны и деньги в багаже советника. Не найдя среди вытряхнутых из ранца вещей списков агентов Шахабова, он ощупал одежду самого Губаева. В наплечном кармане обнаружились два списка: один содержал скромный перечень из пяти фамилий и адресов, другой же едва умещался на двух свернутых листках.

«Эффект отнюдь не нулевой», — оценил плоды своих усилий капитан спецназа, укладывая добытые сведения рядышком с удостоверением на имя майора ФСБ Куликова.

Он решил вернуться к Анжеле, все еще ползавшей по траве на другом конце поляны, но неожиданно зацепил ногой провода от радиостанции. Голова заместителя эмира по безопасности дернулась, и окровавленная гарнитура слетела на траву.

— «Джихад», я «Шахада»… «Джихад», ответьте «Шахаде»… — вдруг еле различимо донеслось из наушников.

Гросс сунул «Гюрзу» за пояс, поднял гарнитуру и прислушался. Далекий голос беспрерывно и настойчиво вызывал абонента под позывным «Джихад». Этим абонентом, вероятно, и был руководитель диверсионной группы. Осторожно высвободив из рук Альберта микрофон и нажав на кнопку «Передача», Стас ответил:

— «Шахада», «Джихад» на связи…

— «Джихад»! — сразу оживился голос, — куда вы пропали? У нас для вас экстренное сообщение! Вы хорошо меня слышите?

— Отлично «Шахада». Я вас слушаю, передавайте…

— «Джихад» срочно ликвидируйте Сайдали Татаева! Поняли меня? Повторяю: срочно убрать Сайдали Татаева! Как поняли меня, «Шахада»?..

Улыбнувшись запоздавшей на несколько минут команде, Торбин вложил обратно в ладонь некогда грозного сподвижника Медведя микрофон и, ненадолго прикрыв веки, представил, как закончилось сегодняшнее утро для самого эмира…

На важную встречу Беслан Магомедович отбыл затемно. На подобные рандеву он всегда выезжал загодя — чтобы, ни приведи Аллах, не опоздать; а ездить при этом любил у правого окна заднего сиденья «Джипа». Шефа своей охраны — Арзу Элиханова, одетого в приличный костюм и вооруженного двумя пистолетами, он сажал впереди — рядом с водилой, пятеро рядовых охранников с автоматами и в повседневной форме размещались в раздолбанном «уазике». Мощный внедорожник во время таких поездок мог с легкостью оторваться от «буханки», но безопасности ради оба автомобиля двигались неспешно, преодолевая в час от силы километров сорок. Таковой была устоявшаяся и многократно проверенная традиция. Так случилось и в этот раз…

Прогрев двигатель, и бегло осмотрев машину, водитель доложил всемогущему шефу о готовности отправиться в путь. Пассажиры заняли свои места, и иномарка вкупе с отечественным авто неторопливо выехали на проселочную дорогу…

Эмир посматривал в окно правой задней дверки — мимо лениво проплывало разнообразие кавказской флоры, непременно бы заставившее восторгаться какого-нибудь представителя Среднерусской равнины. Но взгляд заместителя Командующего вооруженными силами Ичкерии лишь скользил по сказочной красоте, не задерживаясь ни на одном из ее гармоничных составляющих.

Ему предстояло встретиться с одной важной особой, весьма близкой к правительственным кругам Грузии. Неделей раньше он получил любопытное донесение от Щербинина, в котором говорилось о предстоящем нападении на его базу. Это была серьезнейшая угроза и подготовке боеспособного резерва, и взращиванию воинов-смертников. Да и самому Шахабову вторжение неприятеля не сулило ничего хорошего. Торопиться со свиданием он не стал, решив дополнительно запросить у Юрия Леонидовича более подробные сведения. И вот вчера, накануне отправки диверсионной группы, в лагерь прибыл долгожданный связной…

Ныне, когда опасность подтвердилась вторично, медлить было нельзя — необходимо срочно поставить в известность власти приютившего его государства о грядущей секретной акции российских спецслужб. Однако ограничиваться упованием на чью-либо помощь Беслан Магомедович не любил — не входило это в его правила, и перед самым выходом группы Губанова, они с Альбертом подкорректировали план грядущей операции. Во-первых, численность отряда была срочно доведена до тридцати человек. А во-вторых, добравшись до определенной точки уже известного маршрута движения федералов по горной Чечне, советник вместе со смертницами и Сайдали должен был отправиться дальше на север. Двадцать же других бойцов останутся поджидать неверных в хитро устроенной засаде…

Он пытался заставить себя думать о предстоящих переговорах.

Не получалось…

Мысли настойчиво возвращались к ушедшей диверсионной группе, к восьми девушкам-смертницам, отправленным на юг Ставропольского края и инструктору рукопашного боя Татаеву. Эмир прикрыл веки и потрогал перстень… «Если он выполнит задание и вернется — назначу своим заместителем… Будет отвечать за всю подготовку новобранцев. Но выйдет очень скверно, если Сайдали поведет двойную игру, и Альберт его прикончит. Очень скверно… — размышлял он, унимая по давней привычке волнение вращением вокруг пальца перстня из драгоценного металла. — Хоть он и прекрасный воин, но, честно говоря, на жизнь этого парня мне наплевать… А вот самому оказаться перед фактом, что ошибался в русском спецназовце не хотелось бы. Я сотню раз доказывал Губаеву свою разборчивость в людях, а данный промах может все перечеркнуть…