В ящике оказалось письмо от абонента с именем «Любовь – это иллюзия» под заголовком: «Помогите найти мою мать». Меня оно слегка заинтересовало, и я открыла сообщение, думая, что его прислала жертва похищения, находящаяся в чужой для себя стране.

Я чуть не упала со стула.

Казалось, письмо пришло ко мне прямиком от моей дочери, Шахиры. Что-то в нем было особенное, неуловимое, что отличало это письмо от остальных. Тон его был уважительным, и среди строк не читалось никакого скрытого смысла.

Неужели это очередной розыгрыш? Я снова перечитала письмо, на этот раз уже медленнее:

Меня зовут Шахира, и я пытаюсь разыскать свою мать, Жаклин. Я бы хотела с ней поговорить и надеюсь, что вы сможете помочь мне ее разыскать. Нас с братом увезли из Австралии много лет назад, и этот электронный адрес я получила от ****.

С уважением,

Шахира.

Как бы я ни пыталась себя успокоить, я уже почти задыхалась от одной мысли о том, что на этот раз со мной действительно могла связаться Шахира. Я старалась взять себя в руки, и ребенок зашевелился в утробе, отзываясь на выброс адреналина.

Я позвала Билла и попросила его прочитать это письмо. Билл был настроен гораздо более скептически, чем я, и его это письмо не убедило. Но он предложил мне узнать об адресате побольше, если я считаю, что это может действительно оказаться Шахира.

Все еще дрожа, я тут же позвонила Элизабет Курран в Новую Зеландию и обо всем рассказала. Из соображений самосохранения я должна была оставаться недоверчивой и тщательно обдумать ответ автору этого письма.

Джудит предложила стать посредником в переговорах между этой новой «Шахирой» и мной. Мы договорились, что она отправит ей письмо и несколько вопросов, на которые сможет ответить только Шахира.

Я тут же принялась придумывать вопросы, стараясь не задавать те, на которые сама отвечала во время тысяч интервью со дня исчезновения детей. В первой книге ответов на них тоже не было.

Набросав черновик, я неоднократно его проверила. Вот какие вопросы в нем содержались:

Как звали вашу куклу? (Если можете, пожалуйста, опишите ее.)

Какого цвета была антимоскитная сетка в вашей комнате?

Помните ли вы, какой язык изучали в школе в Австралии?

Нравилось ли вам спать в своей кровати? Пожалуйста, опишите ее.

Помните ли вы свой последний день рождения?

Сердце выпрыгивало из груди, когда я снова позвонила Джудит и попросила ее открыть новый почтовый ящик на имя «Лаборатория шоколада». Я не могу жить без шоколада, к тому же имя показалось удачным. Оттуда мои вопросы нужно было переслать пользователю «Любовь – это иллюзия».

«Боже мой, – думала я. – Если это Шахира, то что должно было с ней случиться, чтобы она взяла себе такое циничное имя. И это в семнадцать лет?»

Я задержала дыхание и скрестила на счастье пальцы, на всякий случай на руках и на ногах. Сами ноги я скрестить не могла, потому что была слишком беременна. Прошло три дня. Я делала вид, что совсем не волнуюсь, но на самом деле очень переживала, по нескольку раз в день проверяя содержимое своего ящика.

Был уже конец января, приближался день рождения Аддина. Я думала о том, передадут ли ему мой подарок и поздравительную открытку. Может быть, круглая дата подвигнет его на поиски меня? И тут поняла, что уже целых три часа не проверяла почту. С волнением я села за компьютер. Меня ожидало письмо от Джудит.

Дорогая Джек.

Я получила это письмо сегодня через «Лабораторию шоколада». Я скрестила пальцы. Дай мне знать, как только все определится.

С любовью,

Джуджу ****.

Когда я открывала приложение, у меня дрожали руки. С надеждой я стала просматривать содержимое.

Для «Лаборатории шоколада».

Моя любимая кукла была сделана из формочки для кекса и пахла клубникой.

Прочитав первую строку, я задрожала. Сердце мое учащенно забилось, и я не сдержала слез. Они застилали мне глаза, и я почти ничего не видела на мониторе. Ни один посторонний не мог знать о том, что пятилетняя Шахира везде носила с собой игрушку, которую я называла Куклой-кексом. Это была крохотная веснушчатая фигурка в юбке, сделанной из резиновой формы для кекса и напоминающей кринолиновое платье. Когда Шахира ее переворачивала, она походила на фруктовый кекс и пахла ягодами.

Поливая клавиатуру слезами, я перешла к следующему ответу.

Моя сетка от комаров была ярко-розового цвета, ее для меня сшила мама.

Эта сетка тогда вызывала у меня удивление. Когда Шахире было четыре года, она стояла в магазине тканей и категорически протестовала против нежного оттенка розового, который я ей предлагала. «Нет, мама, я хочу вот этот, флюоресцентный!» – твердила моя дочь, обожавшая розовый цвет. Выбранный ею оттенок был таким ярким, что мы в шутку предлагали ей носить солнечные очки, чтобы не быть разбуженной им посреди ночи.

Кажется, я изучала итальянский язык, но я уже не помню.

Действительно, это был итальянский. Все происходящее казалось мне таким неправдоподобным. Неужели спустя одиннадцать с половиной лет после похищения это все-таки произошло?

Моя кровать была очень высокой. Только это была не двухэтажная кровать, а просто кровать на очень высоких ножках, выше мамы, я забиралась туда по лестнице.

Только человек, видевший эту кровать, мог бы ее описать. У Аддина была такая же, но он предпочитал спать внизу на матрасе, чтобы по ночам к нему могла присоединяться наша собака. Ни на одной опубликованной фотографии не было видно устройства этих кроватей. Даже если бы она случайно попала бы кому-то на глаза, ее просто сочли бы двухэтажным спальным местом.

К тому времени как я добралась до ответа на вопрос о ее последнем дне рождения, я уже не сомневалась: это Шахира!

Мы ходили в развлекательный центр и рисовали там. Кажется, тогда шел дождь.

Я снова и снова перечитывала письмо, заливаясь слезами радости и облегчения. Наконец, убедившись в том, что я не галлюцинирую, я разыскала Билла и все ему рассказала. Я плакала, а он задавал мне вопросы. Уверена ли я в том, что никто другой не мог знать ответов на эти вопросы? Никто, уверила его я. Только Шахира и Аддин.

«Это чудесно, дорогая. Что ты хочешь делать теперь? И где мы их разместим?»

Я покачала головой. Я действительно этого не знала. Шахира ни словом не обмолвилась о том, что хочет вернуться в Австралию. Она даже не была уверена, что нашла меня. Теперь мне было немного страшно. Мне хотелось произвести на нее хорошее впечатление. Это напоминало свидание вслепую, только с ребенком, которого я больше не знала.

Я решила ответить ей утром, а пока мне нужно было покормить Верити ужином и уложить ее спать. И, что важнее, я должна была собраться с мыслями и все хорошенько обдумать.