Чжи-Ган прищурился и пристально посмотрел на свою жену, пытаясь понять ее. Как это ни странно, но его очки совершенно не помогли ему. То, что она говорила, и то, как она это говорила, — вот что на самом деле было главным. Чжи-Ган почувствовал скрытое волнение в ее голосе — она как бы предупреждала его, что если он последует за ней в Шанхай, то они, возможно, оба погибнут. И все же, когда он смотрел в ее глаза, то видел в них страх и одиночество. Может, состояние постоянной тревоги — это обычное состояние наркомана? А может, это та же непреодолимая потребность, которую ощущает и он сам? Ему постоянно хочется быть с ней рядом, защищать ее, любить и ласкать. Но как же это нелепо! Императорский палач испытывает сильные чувства к белой женщине! Он не готов к тому, чтобы забыть ее. Нет, он никогда не бросит ее.

— Я еду с тобой в Шанхай, — твердо заявил Чжи-Ган.

Анна кивнула в ответ. Ее лицо было абсолютно спокойным. Но когда она повернулась, собираясь покинуть комнату, вторая жена схватила ее за руку и, указав на Чжи-Гана, воскликнула:

— Вы обязаны оставить здесь своих людей, чтобы они защищали нас! К нам должны относиться так, как того требует наше высокое положение!

Чжи-Ган чуть не засмеялся. У нее, как у жены покойного губернатора, не было уже никакого высокого положения, и она не имела права приказывать ему. И все-таки он восхищался мужеством этой женщины. Он прекрасно понимал, что ей тяжело отказаться от своей прежней жизни.

Вместо того чтобы поставить женщину на место, он склонил перед ней голову.

— Здесь останется Цзин-Ли. Он будет управлять от моего имени, — сказал он и, бросив быстрый взгляд на Анну, добавил: — А сейчас прошу вас отпустить мою жену. Ей нужно собираться в дорогу.

Половинка, который внимательно прислушивался к каждому его слову, открыл от изумления рот.

— Жена? — переспросил он. — Ты — жена губернатора?

Чжи-Ган заметил, как побледнела Анна. Тем не менее она спокойно произнесла:

— Я уже все тебе сказала. Ты приведешь нас к Сэмюелю. Мы все объясним только ему, никому другому.

— Ха! — презрительно воскликнул Половинка. — Он либо наградит тебя, либо накажет. Трудно предугадать, что именно он сделает. Ха!

Анна как-то странно посмотрела на Чжи-Гана.

— Судя по всему, дорогой супруг, нас с тобой ожидает одинаковая участь. И это приятно осознавать, не правда ли?

Когда Анна надевала дорожное платье, у нее дрожали руки. Как это глупо! Ведь сейчас она была почти в полной безопасности. Однако, несмотря на то что произошло между ними прошлой ночью, Чжи-Ган все еще был императорским палачом и мог убить ее за преступления, связанные с торговлей опиумом. В соседней комнате находятся люди ее отца, и они наверняка могут ее защитить. С ними ей нечего бояться. Разумеется, только до тех пор, пока она не встретится с Сэмюелем. Они побоятся убивать курьера без разрешения своего босса.

Но Половинка был человеком довольно непредсказуемым. Впрочем, как и все наркокурьеры. Может, все дело именно в ней самой? Анна задумалась. Ее душа уже давно превратилась в клубок противоречий. А наркоманы такие же ненадежные люди, как и курьеры.

Она вздохнула и, аккуратно свернув шелковое платье четвертой жены, положила его на кровать. Крестьянская одежда — брюки и туника — гораздо удобнее. Она не стесняет движений, хотя, конечно, шелк намного приятнее.

— Ты снова думаешь об опиуме? — донесся из спальни голос Чжи-Гана, который был целительным бальзамом для ее напряженных нервов. Помедлив, она решила бросить ему вызов и гордо вскинула голову.

— Да, — солгала Анна, хотя сейчас, для того чтобы успокоиться, ей больше хотелось воспользоваться его методом.

Чжи-Ган подошел к ней, но когда она подняла к нему свое лицо, предлагая поцеловать ее, он не ответил на этот призыв.

— Что ты задумала, Анна?

Она закусила губу, размышляя над тем, готов ли он услышать всю правду. А готова ли она рассказать ему все?

— Почему ты стал императорским палачом? Ведь это совсем не то, чего ты хотел.

Он вздрогнул, однако продолжал пристально смотреть на нее.

— Я хотел изучать труды Лао-Цзы и хотел понять, чем буддизм отличается от даосизма и христианства.

— Хотел стать ученым.

Чжи-Ган кивнул.

— Потом я вырос и уехал в Пекин. Я изучал философию, политику и другие науки.

— Образование не может превратить человека в… фараона, — последнее слово Анна произнесла по-английски. Она просто не знала, как китайцы между собой называют полицейских.

На его лице появилась грустная улыбка.

— Я встретил девушку… — сказал Чжи-Ган и вдруг резко наклонился к ней и прижался губами к ее губам. Он целовал ее так, как будто еще раз пытался показать, что она принадлежит только ему.

Анна замерла от наслаждения. Потом, когда все закончилось, Чжи-Ган прижался лбом к ее лбу, но так ничего и не объяснил.

— Ты встретил девушку… — напомнила она.

— Она умерла, — сказал он.

— Это та девушка, которая принимала опиум?

— Я убил человека, который поставлял ей опиум.

Он сказал это таким голосом, что Анна невольно вздрогнула. Перед ней сейчас был палач. И с этим мужчиной она флиртовала! С этим убийцей она занималась любовью! Именно этого мужчину она хотела больше всего на свете!

Анна невольно вздохнула и снова потянулась к нему губами, однако, прежде чем снова поцеловать его, она задала еще один вопрос:

— Сколько тебе тогда было лет?

— Семнадцать, — ответил он и еще сильнее сжал ее руки. — Китайские женщины совершенно беззащитны. Даже родители не могут защитить своих дочерей. Девочек продают, а женщин насилуют. Многие из них становятся наркоманками. — Он посмотрел ей прямо в глаза, как бы умоляя понять его. — Я ненавижу убийства, Анна. Но эти мерзавцы наживаются на несчастных девочках. Кто их остановит, если не я? Кто положит этому конец?

Она неотрывно смотрела на Чжи-Гана, всем сердцем чувствуя его боль.

— Конечно, ты. Ты спасешь их.

Он покачал головой.

— Слишком поздно. Я уже почти ничего не могу сделать.

— Ты ведь обыкновенный человек, — прошептала она.

Он снова впился губами в ее губы и просунул ей в рот свой язык. Он делал это намеренно грубо. Так, как и подобает палачу. И это могло нравиться только такой испорченной женщине, как она. Анна открыла рот, приветствуя его вторжение. Как и прошлой ночью, она сейчас полностью отдавалась ему, и он принимал этот дар. Какое-то время она пыталась сопротивляться, но это длилось недолго. Он был слишком силен, а она изнывала от желания.

Через некоторое время они забыли обо всем на свете, наслаждаясь друг другом. Когда Чжи-Ган поднял голову, Анна схватила его за плечи и зарылась лицом в его волосы. Ей казалось, что в тот момент, когда она полностью отдастся ему, он все еще будет крепко держать ее. Представив себе это, она улыбнулась.