Примерно через неделю после визита мистера Прейджера на телефонном определителе высветилось “Неизвестный номер”.

Мне следовало презирать Эмили. Она лгала мне. Она манипулировала мной. Она предала нашу дружбу. Она терроризировала меня. Она неусыпно следила за мной из рощицы за домом и проникла в мой дом, когда меня там не было. Так что я не могу объяснить, насколько счастлива я была просто услышать голос своей подруги. Я не могла притворяться даже перед самой собой, что мои эмоции осмысленны. Эмили сказала:

– Стефани. Это я. Мне отчаянно нужно, чтобы ты помогла мне. Пожалуйста.

От того, как она произнесла “пожалуйста”, мне захотелось написать в блоге о помощи другу в беде. О том, как мы узнаем, что друг действительно, на самом деле нуждается в нас. Я никогда не смогла бы написать всю правду. Но я захотела написать, почему не смогла сказать “нет”. Может быть, напиши я об этом в блоге, я бы поняла, почему согласилась, почему захотела простить ее, не придавать значения отвратительным поступкам Эмили по отношению ко мне.

Все, что я сейчас знала, – это что Эмили нужна моя помощь. Она поставила себя в опасное положение. Эмили сказала:

– Меня преследует какой-то человек. Уже пару недель. И не особенно старается остаться незамеченным. Я не знаю, чего он хочет.

– Как он выглядит? – спросила я.

– Среднего возраста. Светлокожий мулат. Всегда в костюме и галстуке-бабочке. Немного похож на того киллера из “Прослушки”.

– Я не смотрела “Прослушку”. – Я тянула время.

– Господи, Стефани, никому не интересно, смотрела ты “Прослушку” или нет.

Никогда за время нашей дружбы она не говорила со мной таким тоном. Почему бы не сказать ей правду? Особенно когда другие лгут.

– Тут был мужчина, похожий на того, кого ты описываешь, – сказала я. – Он следователь из страховой компании. Занимается вашей с Шоном страховкой. Выплатой по твоей смерти от несчастного случая.

– Я так и знала. Не знаю почему. Но знала. Уловила его вибрации. Плохо. Шон сказал ему, где я?

– Эмили, успокойся. Шон не знает, где ты. Я не знаю, где ты. Усвоила? Я помню, что ты была за домом, наблюдала за мной – на этом все.

Так резко я с ней никогда не говорила, и я задержала дыхание. Но Эмили не думала о моем тоне – или о нашей дружбе.

– Тогда не знаю, как он нашел меня. Может, номер материной машины попал под какую-нибудь камеру слежения.

– Будь осторожна, – предупредила я, – он не дурак. Производит впечатление слегка неуклюжего, но, думаю, замечает и запоминает каждую мелочь.

– Стефани, мне надо тебя увидеть. – В голосе Эмили послышались слезы. Раньше я никогда не слышала, чтобы у нее был такой голос. – Мне надо с тобой поговорить. Мне нужен твой совет. Мне нужен друг.

Я знала, что разговариваю с человеком, который лгал, когда дело касалось самого важного. Она лгала своему мужу, лгала мне. Возможно, она лгала себе самой. Но я тоже была лжецом. А она – мой друг. Я поверила ей.

Моим единственным шансом найти объяснение было узнать, что Эмили думает на самом деле. Кто она такая на самом деле. Она слишком многое держала при себе. Тайны Эмили были столь же темными, как мои. Может быть, еще темнее.

Вы скажете – предполагалось, что мы друзья. И все еще можем помогать друг другу.

– Ладно, я приеду. Но тебе придется пообещать, что на этот раз ты скажешь мне всю правду. Никакого вранья, никаких секретов.

– Обещаю, – сказала Эмили.

* * *

Эмили попросила меня встретиться с ней в баре отеля “Шератон”, у границы штата, милях в тридцати от нашего городка. В будний день, в полдень. Нам не нужно было уточнять, что мальчики будут в школе, а Шон – в городе. Нам не нужно было упоминать их имена.

Эмили сказала, что ей надо встретиться со мной в общественном месте. Общественном, но приватном. Анонимном.

– Никто из моих знакомых не должен нас видеть. Хорошо бы встретиться в гараже подземной парковки.

Я не поняла, что она имела в виду, но рассмеялась. Могу сказать – предполагалось, что я рассмеюсь.

– Понимаешь, Стефани?

Я еще раз сказала, что понимаю, хотя не понимала. Может, скоро пойму. Эмили сказала:

– Я могу попросить тебя об услуге? Ну… может быть, о двух.

– Что за услуга? – Я насторожилась. Неужели я оказала Эмили недостаточно услуг?

– Ты не могла бы привезти мое кольцо? Мое помолвочное кольцо от Шона.

– Я знаю, где он его держит, – сказала я, но пожалела.

Какая нелепость. Эти слова могли напомнить Эмили о моих интимных знаниях о Шоне и его привычках.

– Я знаю, что ты знаешь, – заметила она.

– Откуда?

Эмили не ответила. Может, она видела через окно, как я рылась в столе Шона? Или блефовала, чтобы еще больше выбить меня из колеи?

– И еще кое-что… Может, покажется странным. Ты не могла бы привезти мне расческу Шона? И знаешь, чистить ее не обязательно.

Я учуяла проблемы. Настоящие проблемы. Научилась ли я чему-нибудь за это ужасное время? Неужели моя вера в ближнего не была настолько повреждена, что не подлежала восстановлению? Неужели я все еще верила в дружбу? В естественные узы между мамами?

Я больше не контролировала свой мозг, если вообще когда-нибудь это делала. Решения принимало мое сердце. Мое сердце открылось другу. Мое сердце сказало: да. В какой день? В какое время? В каком месте? Я буду там.

* * *

Я приехала первой, специально. Эмили выбрала странное место. Бар из другого десятилетия. Реликт. Бар был оформлен под фальшивую библиотеку с фальшивыми книгами, которые на самом деле были частью обоев, и фальшивый огонь горел в фальшивом камине. Как английский клуб для джентльменов, за исключением того, что находился он в гостинице на небольшом возвышении над границей штата. Бог знает где.

Такое оформление… Эмили хотела намекнуть на фальшивый характер нашей дружбы?

Бар был приятным, и в ожидании Эмили я не без удовольствия пощипывала картофельные “лодочки” с сыром. Посетителей было всего двое – чета пожилых туристов, перед которыми уже стояли кофе и десерт. Муж вышел в туалет и пропал навечно. Потом настала очередь жены. Она исчезла так надолго, что когда наконец вернулась за стол, муж снова отправился в туалет. Смотреть на них было не особо весело. Мне не хватало Дэвиса. Мы никогда не состаримся вместе, как эта чета.

Я расправилась с двумя порциями печеного картофеля с сыром. Я проголодалась и нервничала. Я не знала, чего ожидать и во что я собираюсь ввязаться. Не собирается ли Эмили снова предать меня? Будет ли это еще одним трюком, еще одной уловкой? Еще одной главой ее плана наказать меня за то, что я спала с ее мужем?