— Ты знаешь почему. Потому что он хотел быть с другой женщиной.

— Кто она была? Ты никогда мне ничего не рассказывала.

— Никто из тех, кого ты знала. Рассказывать нечего. У нас были свои проблемы, и он не любил меня; это было так просто. Но он любил тебя.

— Ну, теперь это не имеет никакого смысла, не так ли? Если бы он любил меня, он бы остался на связи… навестил меня или, по крайней мере, позвонил. Он даже никогда не посылал мне поздравительных открыток. Это и есть любовь, не так ли?

— Тебе не понять.

— Нет, ты права. Я не представляю, как он мог бросить меня, а ты можешь сидеть здесь и все еще говорить, что он любил меня. Это бессмысленно.

— Когда Джони похитили, это изменило его. Он не мог смириться с тем, как близко ты была к тому, чтобы тебя у него отняли. Он был уничтожен самой мыслью об этом. Он никогда не был эмоционально сильным… в этом он зависел от меня. Я была самой сильной.

Анна так сильно хотела прокомментировать это заявление, но вместо этого сказала:

— Если это было так, почему он не остался с тобой?

— Наш брак стал очень напряженным, очень быстро, и после того, как я узнала, чем он занимался, мы оба подумали, что будет лучше, если он сразу уйдет. С ней.

— Я все еще не понимаю, почему из-за того, что твой брак был напряженным, а папа был слишком расстроен тем, что произошло, ему пришлось уехать на другой конец Великобритании, мама. И никогда не вступать со мной в контакт? Или с тобой? Это странно.

— Я не могу говорить за твоего отца, Анна, — резко сказала она. — У него были на то свои причины.

— Итак, ты в основном обращалась с ним так, как будто он был мертв, не говорила о нем, ничего мне не говорила. Это было самое лучшее для меня, не так ли? — Голос Анны сорвался; она почувствовала, как старый гнев возвращается.

— Нам всем было легче.

— Ты имеешь в виду, что тебе было легче. — Негодование вырвалось из нее. — Боже мой, ты просто чудо. — Анна встала и направилась в гостиную. Она не могла смотреть на Мюриэл прямо сейчас. Было ли это одним из тех участков грязи, в которых ее мать не хотела, чтобы она копалась?

Она задавалась вопросом, что еще скрывается под поверхностью, ожидая раскопок.

Какие еще истины были похоронены в Мейплдоне все эти годы?

Глава 71

Лиззи

2019

Среда, 17 июля — вечер

Дом был чрезвычайно понимающим, хотя и обиженным тем, что она чувствовала себя неспособной рассказать ему о своем отце раньше. Лиззи выложила все это за какой-то час — каждую грязную деталь, которую она могла вспомнить о своем детстве, все то, во что она поверила из-за того, что ей говорили другие. Как большую часть своей юной жизни опекуны относили ее к категории «беспокойных». Только позже учителя, врачи, специалисты нашли время, чтобы профессионально оценить ее, и она начала получать помощь и поддержку, в которых так остро нуждалась.

Только когда она встретила Дома, она по-настоящему начала заботиться о себе, считать себя достойной любви. Даже тогда она изо всех сил пыталась поверить, что ее не бросят, не бросят ради чего-то или кого-то лучшего. Она все еще сопротивлялась. Она не хотела намеренно возводить вокруг себя стену, но считала, что барьер — это необходимое условие — запасной вариант, на всякий случай.

Лиззи присела на край кровати, наблюдая за спящим Домом. Поездка, эмоционально истощающий вечер и, возможно, облегчение, с его точки зрения, от того, что ее внезапный отъезд не имел к нему никакого отношения, — все это возымело свое действие. Ему никогда не требовалось много времени, чтобы собраться. И сегодня Лиззи была рада, что он это сделал. Так ей было бы легче улизнуть. После откровений в доме Анны, услышав признание Мюриэл, а также ее убеждение, что что-то случилось с Робом Эндрюсом, когда он навещал ее в детстве, она должна была пойти и узнать больше. Покопаться в его воспоминаниях. Он мог быть таким же, как она, и ничего не помнить, но она должна была попытаться. Вместе они могли бы сложить некоторые кусочки головоломки.

Роб ответил на ее сообщение почти сразу. Он ухватился за возможность встретиться с ней. Лиззи предложила им встретиться на церковном кладбище, но Роб попросил ее прийти к нему. После мимолетного момента неуверенности она согласилась, сказав ему, что будет там через десять минут.

Во время короткой поездки на машине Лиззи обдумала то, что она хотела сказать, и вопросы, на которые она хотела получить ответы. На данный момент она не была уверена, узнал ли он, что она Элиза Коули, и если знал, то какой реакции она могла ожидать по прибытии. Если он еще не знал, то его ждал шок.

Роб открыл дверь прежде, чем она нажала на звонок. Его лицо было серьезным, застывшим в мрачном выражении.

— Привет, — неуверенно сказала Лиззи. Он не ответил, просто стоял перед ней, пристально глядя. — Ничего, если я войду?

— Извини, — сказал он, отходя в сторону. — Да, заходи.

Лиззи переступила порог и оказалась в небольшом квадратном холле, слева лестница, а справа две двери. Обе были закрыты. Они, молча, неловко стояли в коридоре.

— Прости, — сказала Лиззи. Проблеск эмоций промелькнул в его глазах. Лиззи не могла определить, была ли это боль, гнев, страх или печаль. Но в тот момент было ясно, что он знал. Знал, что она скрывала от него свою личность. Солгала ему в лицо. Она задумалась, как она могла бы исправить ущерб, затем вспомнила свои реплики — те, которые она репетировала по дороге туда. — Я не сказала тебе, кто я, потому что боялась, Роб. Я боялась реакции окружающих, если они поймут, чья я дочь. Мне не хотелось вводить тебя в заблуждение. — Она растянула губы в улыбке, ожидая его ответа.

— Я понимаю. Мне не нравится, что ты это сделала, но я понимаю. Однако это не мешает мне чувствовать, что ты обманула меня или пыталась заманить в ловушку. Мама сказала, что ты журналист. Ты искала какую-то сенсацию или что-то в этом роде?

— Нет, Роб. Я приехала закрыть гештальт. Я все еще ищу его. Ищу истину.

— Я не уверен, что ты найдешь ее здесь.

— О, я твердо решила, что так и сделаю.

— Какой ценой?

— Что ты имеешь в виду?

— Всегда