Но здравый смысл не желал быть ее союзником — ни сегодня, ни когда бы то ни было, — как с раздражением поняла Сара несколько часов спустя.

На ее туалетном столике горела одна-единственная свеча. Сара сидела перед зеркалом в домашнем платье из серого шелка, щедро украшенном серовато-бежевыми кружевами; лицо ее все еще было влажным после умывания. Сара отослала Нойли спать сразу же после того, как горничная расшнуровала ей платье и сняла украшения с прически. После этого Саре понадобился почти час, чтобы самостоятельно закончить приготовления ко сну.

Сара окинула свое отражение критическим взором. Не выходит из нее ни интриганки, ни дамы, возглавляющей светское общество, как того хотелось королю Генриху. Она за весь вечер даже не сумела поговорить наедине с леди Мириэль, зато, кажется, здорово смутила ее.

Что же касается принца Джейми, он, похоже, был не просто ослеплен красотой Мириэль. Молодой принц сходил с ума по Мириэль — опасно — глупо — безрассудно. А Мириэль играла им, словно прекрасная дама из рыцарского романа, требуя, чтобы он при всех самым наглядным образом демонстрировал свою преданность.

Если бы Уэссекс присутствовал здесь, Сара запрятала бы свою гордость куда-нибудь подальше и пошла к нему: это бедствие было слишком велико, чтобы Сара ради уязвленной гордости отказалась воспользоваться помощью — любой, какой только можно.

Вздохнув, Сара положила расческу на туалетный столик. Если у маркизы Роксбари имелись многочисленные союзники, то у простой девушки Сары Канингхэм их не было вовсе. А отсюда следовало, что хоть она и чувствовала ответственность за грозящий срыв договора с Данией, она не имела ни малейшей возможности повлиять на ход событий…

«Нет! Я этого так не оставлю!» Мириэль — подруга Сары, и должен существовать какой-то способ добраться до нее.

Возможно, завтра ей удастся отыскать этот способ.

Она была Роксбари. Она была Мункойном. Древнее обещание и древние узы пульсировали в ее крови, и, проникнув во сне сквозь завесу амнезии, Сара поняла: она была защитником Древнего народа, человеческим воином, призванным охранять их земли от тех, кто стремился ими завладеть. Таков был долг, которым пренебрегла другая Сара и который она — ее двойник — так безрассудно взяла на себя. Она, подобно своей предшественнице, была уверена, что сражаться ей не с кем.

И, подобно своей предшественнице, она ошиблась.

Вокруг возносились ввысь серые махины Священных Камней — колонны города без стен. В мире бодрствования это были грубо обтесанные камни, но здесь, в Иномирье, владениях сна, они выглядели как высокие серебристые столбы, вытесанные из светящегося хрусталя и покрытые рунами. Сара стояла в центре круга, перед большим камнем, в который был вонзен сверкающий, богато изукрашенный меч. Это был церемониальный меч — слишком большой для человеческого существа. Меч для великана.

Но от Сары ожидали, чтобы она взяла этот меч — извлекла его из камня и обратила против врагов Народа. Против Ужаса; против твари, слоняющейся у самых их границ.

Они очень надеялись на нее. Сара видела их боковым зрением: они стояли среди колонн, служивших границами круга. Древний народ — ряды за рядами, призрачные существа, нематериальные, словно туман, — они ждали, что Сара исполнит обещание.

Вот только обещание это дала не она, а другая — и выдернула ее из родного, знакомого мира, дабы Сара сдержала обещание, которого никогда не давала.

Но несмотря на это, Сара не собиралась их подводить. Бой был справедливым, и Сара готова была вступить в него. Но когда девушка собралась с духом и потянулась за мечом, оказалось, что она не может взяться за украшенную драгоценными камнями рукоять. Сара снова и снова пыталась ухватить ее, но каждый раз рукоять проскальзывала у нее меж пальцами.

— Ты не являешься частью этой земли.

Это был тот самый мужчина, который показал Саре ее другие воплощения в зеркале мункойнского озера, но сейчас вместо зеленого бархата и позолоченных оленьих рогов на нем был шитый серебром наряд, сверкавший так, что больно было взглянуть. Лоб его пересекал рубиновый венок, но когда Сара присмотрелась, камни эти набухли и каплями скользнули по его лицу — не рубины, кровь.

— До тех пор, пока ты не станешь частью этой земли, ты не сможешь служить ей. А она не сможет поддерживать тебя. Не подведи нас, Сара…

— Подождите! — крикнула она. — Я не понимаю!..

Сара рывком уселась на постели; сердце ее бешено колотилось. Она ошалело оглядывалась по сторонам, но хотя окна ее комнаты по случаю летней жары были открыты настежь и даже шторы остались незадернутыми, в спальню почти не проникал свет.

— Я не понимаю… — прошептала Сара, но последние обрывки сна уже ускользали прочь, и девушке никак не удавалось их задержать. Тут от окна к кровати скользнула темная фигура, и Сара поняла, что она не одна.

— Тс-с! — настойчиво прошипела фигура в тот самый миг, когда Сара уже набрала побольше воздуха, чтобы завопить.

— Мириэль? — переспросила Сара, не веря своим ушам.

Призрак подошел поближе. Это действительно была леди Мириэль, и поверх ее белого шелкового платья, в котором девушка красовалась на сегодняшнем балу, был наброшен длинный черный плащ.

Сара отшвырнула покрывало и соскочила с кровати.

— Что вы здесь делаете?! — спросила она. Это прозвучало грубее, чем ей хотелось бы. Сара шагнула к столу, намереваясь зажечь стоящую там свечу, но Мириэль ее опередила.

— Нет! — тихо, но очень настойчиво воскликнула она. — Не надо света! Его могут увидеть!

— Кто? — спросила Сара, мгновенно насторожившись. Она закрыла окна и задернула тяжелые парчовые портьеры.

— Дядя Джеффри, — тихо сказала Мириэль. — Если он заметит свет…

— Все в порядке, Мириэль, — теперь никто нас не увидит, — заверила ее Сара. Свет одинокой свечи никак не мог пробиться через плотную дамасскую ткань портьер, так что даже если бы по заднему двору дома Сары и рыскал непрошеный гость, он ничего бы не заметил.

— Но он узнает, что я здесь, — жалобно произнесла девушка. — Дядя Джеффри всегда все знает. Это он сказал, что я должна завязать с вами знакомство, что ваша преданность королю обеспечит хорошее прикрытие для… для того, что он задумал. Он сказал, что вы холодная и заносчивая, — но вы всегда были так добры ко мне… — Мириэль запнулась и не смогла договорить.

— Это сейчас неважно, — поспешно произнесла Сара. Оставив в покое свечу, она подошла к Мириэль и коснулась ее плеча. Даже через тонкий шелк плаща чувствовалось, что плечи у девушки ледяные. — Важно другое: что привело вас сюда среди ночи?

Мириэль выдавила из себя нервный смешок.

— Уже почти утро, и меня должны были найти в одной из отдельных кабинок Воксхолл-гарденс, в обществе принца, — думается, вы понимаете, к чему бы это привело! Когда бал закончился, дядя Джеффри увел принца оттуда и подлил в его фляжку снотворного. А я должна была прийти к принцу, когда он уже будет в бессознательном состоянии, и позволить, чтобы меня там обнаружили…