не применять к трем подсудимым лишения свободы, было бы логично назначить им в качестве меры наказания исправительные работы или штраф. Статья 319 УПК РСФСР гласит, что «при оправдании подсудимого или освобождении его от наказания, либо от отбывания наказания, или в случае осуждения его к наказанию, не связанному с лишением свободы, суд, в случае нахождения подсудимого под стражей, освобождает его немедленно в зале судебного заседания». В приговоре Мосгорсуда сказано: освободить Бабицкого, Богораз и Литвинова из-под стражи по прибытии на место ссылки.

В ожидании кассации все пятеро продолжают оставаться под стражей, в Лефортовской тюрьме. Содержание под стражей – самая суровая из существующих мер пресечения. Справедливо отметил Павел Литвинов в своем последнем слове, что не было нужды применять эту меру: после того открытого выступления, каким была демонстрация 25 августа, можно было не сомневаться, что демонстранты не станут скрываться от суда и следствия.

Советская пресса о суде над демонстрантами 10 октября в «Московской правде» и «Вечерней Москве» было опубликовано следующее официальное сообщение:

(Приводится полный текст заметки «В московском городском суде», помещенной как эпиграф к этой части.) 12 октября были опубликованы две статьи о процессе: Н. Бардин, «В расчете на сенсацию» – в «Московской правде»; А. Смирнов, «По заслугам» – в «Вечерней Москве». Так же, как официальное сообщение, статьи, во-первых, говорят только об одном обвинении – в нарушении общественного порядка, т. е. только об обвинении по ст. 190-3; во-вторых, само это «нарушение» не раскрыто – нигде нет и намека на то, что это была демонстрация протеста против ввода войск в Чехословакию. Зато авторы статей, не останавливаясь перед прямой клеветой, дают «характеристики» осужденным, рассчитанные на то, чтобы скомпрометировать их в глазах читателей. Именно такую «информацию» имела в виду Лариса Богораз, когда 11 октября в своем последнем слове сказала: «Я не сомневаюсь, что общественное мнение одобрит этот приговор. Общественное мнение одобрит три года ссылки талантливому ученому, три года лагерей молодому поэту, во-первых, потому, что мы будем представлены ему как тунеядцы, отщепенцы и проводники враждебной идеологии. А во-вторых, если найдутся люди, мнение которых будет отличаться от „общественного“ и которые найдут смелость его высказать, вскоре они окажутся здесь (указывает на скамью подсудимых)».

По непроверенным слухам, присутствовавшие на суде корреспонденты двух советских газет отказались писать заказанные им статьи.

Примечание. В этом же, а также в 5-м выпуске Хроники «Год прав человека в Советском Союзе» перечислены самиздатовские документы по делу о демонстрации. Я не воспроизвожу эти перечни, так как все названные там документы, кроме несохранившегося письма П. Г. Григоренко и А. Е. Костерина, вошли в текст книги. В выпусках этой Хроники есть и ряд сообщений о дальнейшей судьбе осужденных демонстрантов. Я думаю, что расскажу об этом более связно в конце этой части.

Воспроизводя статьи из «Вечерней Москвы» и «Московской правды», я не вступаю с ними в полемику: они того не стоят, чтобы я исчисляла, чтó в них передергивание фактов, а чтó – прямая ложь. Честно говоря, они мне так противны, что я было подумала вообще обойтись без них, но – во имя полноты и объективности приходится и эти грязные статьи включить в книгу.

Советская пресса о процессе

В расчете на сенсацию

(«Московская правда», 12 октября 1968)

Перед Московским городским судом предстали пять подсудимых. Их обвиняют в антиобщественных поступках, аморальном образе жизни, в групповых действиях, грубо нарушающих общественный порядок.

На скамье подсудимых – Лариса Богораз-Брухман, Павел Литвинов, Вадим Делоне, Владимир Дремлюга, Константин Бабицкий.

Кроме Бабицкого, все подсудимые нигде не работали, ведя по существу паразитический образ жизни.

Суть дела. 25 августа 1968 года в 12 часов дня перечисленные выше подсудимые, предварительно сговорившись, явились на Красную площадь и, усевшись около Лобного места, развернули заранее изготовленные плакаты, содержащие оскорбительные для советских людей, клеветнические надписи. Они стали громко кричать, повторяя содержание плакатов и пытаясь привлечь к себе внимание прохожих. Но сборище это длилось всего несколько минут. Ровно столько, сколько нужно было, чтобы люди, находившиеся вблизи Лобного места, поняли суть происходившего. Их окружили возмущенные рабочие, колхозники, студенты. Они вырвали из рук крикунов плакаты, разорвали их, в весьма недвусмысленных выражениях высказали хулиганам, что о них думали.

Милиционеры с трудом провели эту компанию сквозь разгневанную толпу. С помощью очевидцев все они были доставлены в отделение милиции. Каков же облик подсудимых?

Всех их объединяют не только антиобщественные взгляды, но и антиобщественные поступки, неудержимая страсть к спиртным напиткам, к разврату и тунеядству.

В перерывах между пьянками Литвинов успел жениться, бросить без средств к существованию жену с четырехлетним ребенком, вел разгульный образ жизни.

Делоне тоже «прославился» пьянством и безнравственным поведением в быту. В 1967 году Делоне был арестован за грубое нарушение общественного порядка и осужден к одному году лишения свободы условно.

Дремлюга в 1963 году был осужден в Ленинграде за спекуляцию автомобильными покрышками. На суде выяснилось, что при обыске у Дремлюги обнаружен длинный список женщин, с которыми он сожительствовал.

Сидящие на скамье подсудимых Богораз-Брухман и Литвинов не впервые попали в поле зрения советской общественности. Уже в течение ряда лет они являются соавторами грязных клеветнических пасквилей, регулярно появляющихся на страницах западной бульварной печати, в том числе и эмигрантских изданий.

На суде выяснилось также, что советские административные органы проявляли снисходительность и гуманность к Богораз-Брухман, Литвинову и Делоне. Им неоднократно разъясняли антиобщественный характер их поведения и предупреждали о неизбежности привлечения их к ответственности в том случае, если они не прекратят своей противозаконной деятельности. Им неоднократно предлагалось также прекратить паразитический образ жизни и заняться общественно полезным трудом. Но они своего поведения не изменили.

У находящихся в зале суда рабочих, служащих различных предприятий и учреждений Москвы сложилось впечатление, что подсудимых объединяло еще одно: все они искали любую возможность обратить на себя внимание Запада. Хотели стать «знаменитыми» любой ценой. Что ж, можно не сомневаться, что западные специалисты по антисоветской пропаганде постараются использовать этот судебный процесс для очередной шумихи, для еще одной дешевой сенсации, постараются как можно громче оплакать столь близких им по духу и действиям пятерых, представших перед советским судом.

Н. Бардин

Суд приговорил Дремлюгу В. А. к трем годам, Делоне В. Н. – к двум годам и десяти месяцам лишения свободы; Литвинова П. М. – к пяти годам, Богораз-Брухман Л. И. – к четырем и Бабицкого К. И. – к трем годам ссылки.

По заслугам

(«Вечерняя Москва», 12 октября 1968)

Три дня в Московском городском суде продолжался процесс по уголовному делу Бабицкого К. И., Богораз-Брухман Л. И., Делоне В. Н., Дремлюги В. А. и Литвинова П. М. Они обвинялись в нарушении общественного порядка, в