Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как планировали, — отозвался командующий, — через Пустыню Гнева. Так короче, да и места там безлюдные. Ураганов никто не сумеет предупредить. К тому же, если следовать через Долину Земли, можно напороться на варраров. Мы, конечно, подкупили их старейшин, но кто знает, что взбредет в голову этим голоштанным дикарям!
Умно. В чем-чем, а в хитрости нынешним владыкам не откажешь. Заодно понятно, как они разминулись. Глеб вел машину над хребтом Трехрогого и далее напрямик, а наемники шли по царской дороге, которой Глеб по понятным причинам старался избегать.
— Какова численность войска?
— Две тысячи человек, плюс машины. Думаю, хватит. Ураганы, конечно, как я слышал, заключили союз с другими родами, но их главные силы сейчас брошены на борьбу с варрарами. Что ни говори, а драгоценный наш владыка — ума палата! Это ж надо додуматься! Одним махом две головы снести: и дикарям дать по носу, чтобы не высовывались, и мятежников усмирить!
Олег едва сдержался, чтобы не засветить безумцу между глаз или куда ниже. Великий Се! До какой степени падения следовало дойти, чтобы пускать на свою землю врагов, да еще радоваться этому! Поле битвы после победы принадлежит мародерам. Эту истину неплохо усвоили в альянсе Рас Альхаг. И с успехом ее применяли. Бедный Сольсуран! За какие такие прегрешения и ошибки ты стал добычей стервятников?
Впрочем, для сетований сейчас времени не оставалось. Его путь лежал в подземелье, именуемое в народе лабиринтом тысячи дверей.
***
Хотя Камень прожил когда-то в столице без малого шесть лет, городским жителем он так и не стал и город так и не полюбил. Как это можно: жить едва ли не друг у друга на головах в жуткой тесноте под постоянными взглядами любопытных соседей, дышать смрадными испарениями кожевен, красилен, зенебочьего и невольничьего рынка, нюхать отвратительную вонь выгребных ям и сточных канав. И все это ради призрачной иллюзии защищенности и достатка.
Но самым гнилым и мерзостным местом царского Града являлась клоака, опутавшая своей паутиной все улицы и даже царский дворец. Нет, Камень не пытался спорить, что в таком огромном и густонаселенном месте система городских стоков была спланирована более чем грамотно, уводя нечистоты в сторону ото всех источников питьевой воды, защищая город и его обитателей от распространения вредоносных болезней и давая возможность дышать более ли менее сносным воздухом. И все же, принятый в его родном, ныне разрушенном и опустевшем Каменном Граде, а также в большинстве древних сольсуранских городов способ избавляться от продуктов жизнедеятельности, когда то, что не годилось для дальнейшего использования, либо сжигалось, либо превращалось в перегной, удобрявший поля, был ему больше о душе.
Впрочем, после ледяной воды Фиолетовой, наполненные смрадной жижей, душные тоннели, узкими берегами которых он вместе со Смерчем пробирался, следуя указаниям Дикого Кота, манили старые кости желанным теплом. Если бы спросили его мнения, то он, несомненно, предпочел бы использовать старый подземный ход, которым вынес из дворца маленькую царевну: и надежно, и тайна соблюдена останется. Князь Ниак и его люди ничего об этом пути тогда не ведали. Вряд ли что-то изменилось за прошедшие двадцать лет.
Настаивать Камень не решился, и так молодые Ураганы смотрели на него со снисходительными усмешками: куда ты, старый безрогий зенебок, лезешь, сидел бы грел лучше кости в тепле очага. И только слово Ветерка смогло их сомнения поколебать.
Ох, Ветерок, Ветерок! Ему бы сейчас отлежаться еще неделю-другую, раны как следует залечить, отдохнуть душой и телом, окруженному заботой любящей молодой жены. Так нет же! Полез прямо к Трехрогому в пасть! Личину он, конечно, изготовил отменную: вылитый княжич, да и только. Но что, если он каким-нибудь неловким движением себя выдаст, что, если поклонники тьмы, засевшие во дворце, сумеют разглядеть под маской его суть.
Впрочем, такие мысли следовало гнать подальше, а то, задумавшись и вниз угодить недолго — вовек потом не отмоешься, да и братья Ураганы на смех поднимут, совсем как Долову дочку Медь!
Путь впереди преградила железная решетка. «Ну вот, я же говорил! Сейчас придется поворачивать обратно!» Однако ехидство Могучего Утеса пропало втуне. Дикий Кот не даром считался в сольсуране кудесником по металлу. Он взялся за прутья, и они без усилий поддались.
— Ну ты и силач! — поддразнил кузнеца Смерч.
— Я уже шел этим путем, — отозвался Дикий Кот.
Они продвинулись вглубь каменного лабиринта еще на несколько поприщ. Кое-где им удавалось идти прямо, где-то приходилось продвигаться на четвереньках или даже ползком. Два или три раза берег обрывался, и они либо карабкались под потолком, либо ползли вдоль стен, используя веревки или странные приспособления, висевшие на поясе у Дикого Кота. В одном месте им пришлось воспользоваться вентиляционной отдушиной, да такой узкой, что приходилось буквально ввинчиваться в нее. Камень молил всех духов прародителей, чтобы они не дали ему застрять.
На пути им постоянно попадались крысы и змеи, или и те, и другие вместе. В районе городской бойни, где нестерпимый запах тухлятины висел настолько густо, что приходилось дышать только ртом, да и то через влажную ткань, количество грызунов оказалось так велико, что приходилось буквально ступать по непрерывно шевелящемуся и уходящему из-под ног живому ковру. При этом крысы непрерывно издавали недовольный визг и писк.
— Я бы, пожалуй, сейчас поменялся местами с приемным братом! — недовольно проворчал Смерч, ожесточенно прокладывая себе дорогу.
— Нос не дорос! — усмехнулся Дикий Кот.
Камень со своей стороны порадовался за Ветерка. Судя по скупым репликам Дикого Кота, там наверху все протекало нормально, а по здешним катакомбам раненому воину идти было бы значительно сложнее.
Наконец, после долгого пути сначала вверх по отвесной шахте, а затем такому же отлогому спуску, одна из вентиляционных отдушин вытряхнула их прямиком в дворцовый подвал. Все трое приземлились бесшумно. Дикий Кот погасил фонарь, и они какое-то время стояли неподвижно, привыкая к темноте.
Когда глаза начали вновь различать контуры предметов, Камень огляделся. Все верно. При царе Афру здесь располагалось сокровищница. Камень хорошо знал это место: нести тут стражу доверяли лишь самым опытным и верным бойцам, а Могучий Утес как раз принадлежал к их числу.
Как же тут все переменилось с тех пор. По непонятной прихоти князя Ниака былое хранилище стало тюрьмой. Ниши и углубления вдоль стен оцепили крепкие решетки. Всюду виднелись цепи и орудия палаческого ремесла, кое-где белели человеческие кости. Говорили, во время восстания рабов и городской бедноты эти застенки
