– Конечно, ведь жена уверена, что ему не больше пятидесяти, – вставляю я, и папа смеется.

– Не только из-за возраста, – поправляет Тарки. – У него чуть ли не фобия. Он встречает в штыки любой вопрос о прошлом. Я спросил, доводилось ли ему в молодости путешествовать по стране, а он дернулся и стал рассказывать о последнем отпуске на Гавайях.

– Значит, взывать к ностальгии нет смысла, – подытоживает папа.

– Бесполезно, – качает головой Тарки. – Надо искать другие пути. Я нанял юриста, чтобы тот изучил документы, которые подписал в свое время Брент. Увы, зацепиться ни за что не удалось, доказательств обмана у нас нет. Все случилось очень давно, сейчас есть лишь одно слово против другого.

– Но ведь Реймонд знает правду! – напоминает Сьюз.

– Допустим. Ты же не думаешь, что он пойдет в суд свидетельствовать против Кори? – веско указывает Тарки. – Тот просто-напросто заявит, что Брент спился после неудачной сделки, и все.

– Это как прослушивание на «Декке», когда они отказались от «Битлз», – подсказывает Дженис. – Брент – это «Декка».

– Нет, он скорее барабанщик, – возражает мама. – Тот ударник.

– Ринго Старр? – не понимает Дженис.

– Нет, нет, тот, другой. Пит Бест или как его там?..

– Спасибо за подсказку, Джейн, – вежливо прерывает их дискуссию Тарки. – Все же давайте вернемся к теме.

Он глядит на маму до того сурово (это Тарки-то!), что она тушуется и замолкает.

– Есть в договоре один пункт, над которым юристы пока думают, – продолжает он. – Вопрос лишь в том, стоит ли нам звонить Кори прежде, чем они поймут, можно ли за что-нибудь зацепиться с юридической стороны? Или лучше подождать?

– А что мы ему скажем? – спрашивает мама.

– Попробуем надавить. Пригрозить чем-нибудь, например.

– Пригрозить? – в ужасе выдыхает Дженис.

– У меня есть одна клиентка, она могла бы помочь, – оживает Дэнни. – Она русская. Ее муж способен пригрозить как следует, он, можно сказать, в этом деле профи.

– Ты говоришь о русской мафии?! – потрясенно уточняет папа.

– Нет, конечно. – Дэнни делает вид, будто застегивает рот на замок. – Первое правило русской мафии: никому не говорить о русской мафии.

– Это из «Бойцовского клуба», – закатывает глаза Сьюз.

– Правило едино и для «Бойцовского клуба», и для русской мафии, – пожимает тот плечами. – И для моего показа в Катаре.

– Впервые слышу, чтобы в Катаре у тебя был показ! – поражаюсь я.

– Знаю. – Дэнни многозначительно выгибает бровь. – Потому что я никому не могу о нем сказать.

То есть он организовал тайный показ – и промолчал?! Надо будет устроить ему допрос, жаль, времени сейчас нет.

– С мафией нельзя связываться! – Дженис вот-вот хватит удар. – Грэхем, о мафии разговоров не шло!

– Потому что мы не будем с ней связываться, – терпеливо отвечает папа.

– Тем более, что угрожать смысла нет, – вставляю я. – Кори из таких людей – чем больше на них давить, тем сильнее они злятся. Надо как-то уговорить его… Как в той сказке про путешественника: ветер не смог сорвать с него плащ, а выглянувшее солнце само убедило его раздеться. Помнишь, мама, ты читала мне эту книгу? В ней еще были очень красивые иллюстрации.

Я пытаюсь переманить ее на свою сторону, но без толку.

– Бекки, милая, нам сейчас не до детских сказок с картинками.

– Почему же? Надо как-то уломать Кори. А все эти юристы, мафия – они ничего не добьются.

– И как же ты собираешься его уломать? – мягко спрашивает папа.

– Ну, у меня есть одна идея, – признаюсь.

– Какая? – тут же подскакивает Сьюз.

– Мы должны вернуться в Лас-Вегас и снять несколько номеров. Тщательно продумать план. Заманить Кори в ловушку. И подставить его. Элинор тоже, кстати, нам пригодится, – добавляю я. – Надо ее предупредить.

– Зачем тебе нужна моя мать? – беспокоится Люк. – Бекки, ты что задумала?

– Ты хочешь обыграть Кори? – с тревогой щурит глаза папа.

– Ты же только что говорила, что его надо убедить! – возмущается мама. – А теперь предлагаешь его подставить.

– Милая, ты уверена, что это разумно? – уточняет папа.

– Если будем действовать все вместе, у нас получится. Мы осторожно. – Я оглядываю собравшихся, пытаясь заразить их своим энтузиазмом. – Общими усилиями мы обязательно справимся. Ведь мы уже так далеко зашли! Надо лишь грамотно распределить роли.

– А сколько нас? – спрашивает вдруг Сьюз и принимается считать, загибая пальцы. – Ты, я, Люк, Тарки, Джейн, Грэхем, Дженис, Дэнни, Элинор…

– Можешь пригласить Уллу? – поворачиваюсь я к Дэнни. – Она тоже нам нужна.

– Без проблем, – кивает тот. – Как пожелаешь.

– Значит, всего десять, – заканчивает Сьюз. – Десять человек, задумавших аферу в Лас-Вегасе. Понимаете, что это значит? – ехидно ухмыляется она. – Десять друзей Бекки.

– О-о, Бекки! – восклицает Дженис. – Умничка!

– Десять друзей Бекки? – недоумевает папа.

– Как в кино, – поясняет Сьюз. – «Одиннадцать друзей Оушена». С Брэдом Питтом и Джорджем Клуни.

– А, ясно. Помню, славный был фильм.

– Здорово. Тогда я буду миллионером. Я отлично справлюсь с этой ролью, – самодовольно заявляет Дэнни. – «Эй, мне надо разместить ядерное оружие, где у вас тут самый надежный сейф?»

– Никаких сейфов, – закатываю я глаза. – И, между прочим, «друзей Бекки» должно быть одиннадцать. Нам нужен кто-то еще.

– Кто?

Я молчу и старательно думаю. Надо все записать, разложить по полочкам и просчитать вероятность успеха.

Хотя нет, не надо. Я и так знаю, что все получится.

Ну ладно, не совсем так. Я не знаю, получится ли… но уверена, что должно. Потому что план – отличный!

С легким сердцем я начинаю писать. Меня переполняет восторг. Я делаю что-то полезное. Значимое. Прав был Дерек Смит: положительный настрой меняет жизнь к лучшему.

– Нам нужна связка воздушных шаров, – объявляет Дэнни, которого все больше захватывает моя затея. – И все должны носить очки, даже в казино. Я сам продумаю каждому свой образ. «Одиннадцать друзей Бекки» должны выглядеть на все сто. Бекки, какой у нас план? Рвануть в Лас-Вегас, заселиться в «Белладжио», сорвать куш и полюбоваться музыкальными фонтанами?

– В общих чертах, да.

– Круто, – одобряет он. – Я в деле. Сьюз, ты с нами?

– Конечно, – решительно заявляет та.

– И я, – добавляет Тарки.

– И я. – Дженис.

Остальные просто кивают, хотя папа по-прежнему не унимается: