Мужики славянской породы охочи на застольные истории. Развели Луча на сопливые рассказы о его делах печальных. Он им, по-пьяни, даже про зонные движения свои взболтнул, правду выложил, как есть на духу! Поржали тогда полярники, не поверили, и хорошо. Ведь пришлось бы охотнику следы заметать… Протрезвев, он назвался американцем, но русским по крови, потомком эмигрантов, из персонала «Амундсен-Скотт». Заблудился, дескать, в пурге.

Не соврёшь же, например, что с пролетающего самолёта в сугроб свалился! А водки столько не употребить организмам человечьим, чтобы они поверили в то, что гость пешком дочапал с российских или украинской станций на побережье.

Made in USA и экипировке своей, нетипичной для здешних территорий, удалось приписать. Сложности начались позже. Уходить пришлось, потом возвращаться, дескать, начальство позволило длительно стажироваться в русском языке, общаясь непосредственно с носителями… Если наведут справки, несдобровать кадру, невесть откуда возникшему. Ещё примут за снежного призрака, шатуна местного розлива!

Повезло, недели две протянул, сохраняя инкогнито. Затем разработал план, как завалить настоящего америкоса, из персонала штатовской станции. С его-то сталкерским опытом выследить и бесследно стереть подходящий объект, предварительно с ним пообщавшись, выяснив круг обязанностей и завладев документами, – легко! Затем по Трансантарктическому шоссе, проложенному штатниками к своему городу Мак-Мёрдо на берегу моря Росса, как-то добраться до порта и убраться с шестого континента подобру-поздорову… Но чуйка подсказала не делать этого. В итоге сработал план альтернативный.

Луч по совершенному секрету открыл начальнику смены «Дружеской», кто он есть «на самом деле». НАШ разведчик, засланный для сбора научной информации. Коварные штатовские спецагенты рыщут, наступают на пятки. Вдруг что не так, дескать, прибегу спасаться на кусочек территории Родины, обретающийся в снегах и льдах Антарктиды. А пока что буду подольше здесь тусоваться, ладно? Америкосам доложу, что шпионю в их пользу, добываю научную информацию…

Сотворить правдоподобную виртуальную реальность и убедить начальство оказалось даже проще, чем он думал. Наверное, этот якобы цивильный чиновник – как минимум генерал-майор федбезов.

Самое любопытное, Луч сам не очень понимал, зачем решил надолго тормознуться на Южном полюсе. Мог ведь по американскому зимнику гораздо раньше убраться… Но отдохнул знатно, ничего не скажешь. Хотя кто бы мог подумать, что сердцевина Белого континента кому-то курортом покажется! Ещё и каким, по сравнению с человеконелюбивым сердцем Чёрного Края.

Спустя полгода санно-тракторный поезд из Мирного через станцию «Восток» привёз очередную смену учёных и околонаучных работников трёх дружественных стран.

К этому времени Луч с трудом, но уже вспомнил обстоятельства своей насильственной высылки. Вспомнил, что из «Лихорадки», обуянный тоской, он попёрся в Агропром за каким-то чёртом. Шёл на автомате, себя не помня, но даже гаечки машинально кидал для подстраховки… и дошёл, ё! Прямо как в настольной детской игре-путешествии, когда после броска кубика можно встать на кружочек, с которого по стрелочке уезжаешь на много ходов назад или вперёд.

Интересно, куда это на Земле можно уехать в дюжину раз дальше, чем на Южный полюс? И затем целых двенадцать лет не иметь возможности возвратиться…

Промежду прочим, отсутствие энергана несказанно облегчило Лучу антарктическую эпопею. Избавило от практически безальтернативного решения: бросить лучемёт на ЮП, закопать в снег. Объяснить, откуда взялось «такое чудо», он не сумел бы даже начсмены. Искренне полагавшему, что помогает СВОЕМУ коллеге, и лелеявшему мысль за это получить от вышестоящего начальства как минимум орденок.

И даже если бы каким-то макаром удалось охмурить федбеза, то уж чтобы протащить ЛК через множество границ, понадобилось бы реальное чудо.

Как его сотворить за пределами Черноты, Луч, увы, не имел и не имеет понятия.

Свой второй день в Зоне журналист намеревался потратить на розыск проводника и портретные съёмки. Его по-настоящему заинтересовало, что за народ здесь обитает. Какие извилистые тропы судеб приводят людей в Зону? Почему человек вдруг превращается в сталкера? Даже захотелось чуток «пострадать» социальной кинодокументалистикой в чистом виде, судьбы человеческие отобразить в динамике. Глядишь, из побочных линий цикл короткометражек сваять удастся. Канал «Скрижали» ПолиСетей имени Роднянского с восторженной благодарностью примет и запустит в ротацию этот… допустим, «Сталкеры как они есть», рабочее название.

Вчера вечером Ник разговорился с тем выжившим бродягой, которого случайно встретил на обратном пути. Слушал полупьяный трёп бывшего писателя про местные движения и раскладывал по полочкам своей памяти добытую информацию. Скидку на состояние рассказчика сделать придётся, но суть изложенного вряд ли искажена до неузнаваемости.

Ясное дело, придурков, сволочей и ещё кого похуже в Черноте не меньше, чем за внешней гранью периметра. Пай-мальчиков и пай-девочек сюда тянет гораздо реже, чем социопатов… а если они и оказываются внутри Забора по каким-нибудь личным причинам, то либо погибают скоренько, либо успевают потерять «невинность» вовремя.

Ничего нового в принципе зонный социум не изобрёл. Всё это уже было, было в истории, и неоднократно… Большая часть сталкеров, разбитая на несколько противоборствующих кланов, обитает «осёдло», контролируя определённую территорию и обеспечивая безопасный «проезд» через неё за вознаграждение. Остальные – вольные «кочевники», и они имеют определённые договорённости с кланами, условно осёдлыми.

Вольные не платят клановым, если не подрабатывают проводниками у туристов, припёршихся в Зону кто зачем: или от нечего делать, поглазеть, или преследуя возможную цель – присоединиться к местным.

По словам Молчуна, у кочевых и у осёдлых имеются свои преимущества и свои недостатки. Взаимоотношения кланов изменчивы, они очень быстро переходят от дружественных или нейтральных до состояния войны и наоборот. Социальные связи, таким образом, пребывают в постоянной динамике и только благодаря устной «почте», встречам у костров и привалам в посёлках, лагерях, убежищах можно оставаться в курсе дел.

Укреплённые базы и лагеря позволяют клановым достаточно успешно противостоять врагам, мутированным монстрам и окружающей аномальности, но более сильными и опасными воинами всегда были вольные кочевники, по сути, обречённые полагаться исключительно на самих себя.

Немало информации Ник, и сам основательно перебравший спиртного, упустил. Ничего, ничего. Мимо «ушей» микрофонов и «глаз» объективов ничего не пролетело, рекордеры всё исправно «запомнили». Благодаря этим записям журналист позднее разберётся в полученных «из первых рук» сведениях. Репортаж века по-любому монтировать придётся, первый выход в эфир будет лаконичным, по всем канонам мировой Сенсации Номер Один. Так что рассказы говорливого во хмелю Молчуна репортёр усвоит повторно.