Эллимер, конечно, перехватила его, и остаток дня Сэму пришлось провести в Малом дворе. Сначала судили вора. Тот упорно лгал, это было хорошо видно, потому что благодаря заклинанию правды при первых же словах его лицо пожелтело, с каждым новым словом приобретая все более чудовищный оттенок. Затем пришла очередь нудного разбирательства по поводу раздела имущества. После этого слушали дело о малолетних преступниках, которые сразу во всем сознались. Наконец некий адвокат произнес очень длинную и очень скучную речь. К тому же он в своих умозаключениях опирался на законы, которые Тачстоун отменил более десяти лет назад.

К счастью, на вечер больше не были назначены никакие официальные мероприятия. Впрочем, за ужином Эллимер не упустила случая посадить рядом с Сэмом сестру одного из своих друзей. К ее удивлению, брат был на сей раз весьма разговорчив и любезен с девочкой, и, когда спустя несколько дней все вокруг ругали Сэмета за побег, только она и заступалась за него.

После ужина Сэм объявил Эллимер, что следующие три дня он будет заниматься магией. Ему необходимо полное погружение в одно важное заклинание, которое требует абсолютной концентрации. Он возьмет на кухне воду и еду, а затем запрется у себя в спальне. И чтоб никто его не беспокоил.

При этом известии на лице Эллимер отразилась такая радость, что Сэм смутился. Но даже укоры совести не могли повлиять на его решение. Поднявшись в спальню, он занялся созданием посланника — собственного двойника. Посланник был готов уже за полночь и получился очень хорошо. Правда, он выглядел как человек, только если смотреть со стороны двери, сбоку же был плоским, как блин. Зато если бы кто-нибудь вздумал окликнуть его, тот умел ответить: «Уходите, я занят!», «Потом, потом», «Я же просил меня не беспокоить!» Голос абсолютно не отличался от голоса Сэма.

Сотворив посланника, Сэмет сходил в кабинет, прихватил там деньги и несколько вещиц собственного изготовления, которые могли бы пригодиться в дороге. На шкафы он далее не взглянул. Они, казалось, неодобрительно хмурились на него из углов.

Наконец Сэм вернулся в спальню и заснул. Ему приснился сон, будто он снова поднимается по лестнице, входит к себе в кабинет, один за другим открывает шкафы, берет футляр с колокольчиками и книгу. Открывает ее, начинает читать. И вдруг со страниц прямо ему в лицо ударяет огненный вихрь и утягивает в Смерть. Сэм падает в ледяную воду. Он не может дышать, он задыхается…

Сэм проснулся внезапно, весь в холодном поту. Сердце бешено колотилось. Вокруг шеи обернулась простыня, это она его душила. Сэмет судорожно содрал ее с себя и встал с кровати. Часы за окном пробили четыре. Он спал только три часа, но знал, что больше не уснет. Пришло время перевоплощаться в Сэма-путешественника. Мальчик произнес соответствующие заклинания.

Когда Сэмет выскользнул из Дворца, было еще совсем темно, стоял предрассветный час. Окруженный тремя слоями знаков Хартии, чтобы не быть услышанным или увиденным, Сэм спустился вниз по лестнице, миновал часового в Юго-Западном дворе, прошел по наклонному коридору к садам. В саду вдоль аллей ходили часовые, но Сэмета они не видели и не слышали. Наконец он оказался у нижней террасы. Там в стене находилась потайная дверь, запертая на замок и заклинание. У Сэма был с собой ключ, который он стащил заранее, а дверь признала знак Хартии у него на лбу и открылась.

От потайной двери к королевской дороге вела узкая тропинка. Сэм перекинул через плечо свои седельные сумки. Они оказались на удивление тяжелыми. Сэм даже подумал, не выкинуть ли что-нибудь, но все вещи, взятые в дорогу, были, что называется, предметами первой необходимости. Плащ, запасные рубашки, запасная пара брюк, нижнее белье, набор для штопки, мыло и бритва, брошюра «Очень полезный путеводитель», спички, тапочки, два золотых слитка, большой кусок кожи для ночевок на голой земле, бутылка бренди, окорок, буханка хлеба, три имбирных пирога, несколько вещиц собственного изготовления. На Сэмете красовалась широкополая шляпа, за пояс был заткнут маленький кинжал, на ремне висел кожаный кошель. Первым делом надо будет зайти на центральный рынок, чтобы купить меч, затем — на конную ярмарку, чтобы приобрести лошадь.

По королевской дороге уже двигался шумный поток мужчин, женщин, детей, собак, лошадей, мулов, телег, тележек, повозок. Сэм влился в этот поток и ощутил огромный душевный подъем, какого у него не было много лет. Может быть, такой же восторг он испытывал ребенком, когда отправлялся с родителями в дальнюю поездку или когда наступал какой-нибудь долгожданный праздник. Сейчас Сэм был свободен от обязанностей, никто не усмехался ему в спину, он вдруг получил возможность веселиться, просто идти, не оглядываясь на других, хохотать, когда вздумается.

При этой мысли Сэм вдруг захохотал. Он и забыл, что немного состарил себя, смех неожиданно вышел басистым. Сэм потеребил свои наколдованные усы и ускорил шаг. Вперед, на помощь Нику!

Через три часа кошель его изрядно похудел. Стояла страшная жара, не по сезону. Обычно в это время года бывает намного прохладнее. В торговых рядах толпился народ. Выбирая себе меч, Сэм вспотел с головы до ног. Казалось, время тянется мучительно долго.

На конной ярмарке было еще хуже. Тучи мух роились над людьми и животными. Они садились на лицо, лезли в глаза, гудели, кусались и страшно раздражали. Неудивительно, подумал Сэм, что эту ярмарку королевским указом разместили в нескольких милях от города. Это было несколько сотен лет назад. В эпоху междуцарствия ярмарки еще не было, но при восшествии на престол Тачстоуна возобновилась торговля лошадьми, и ярмарка ныне процветала. Стойла, загоны, манежи тянулись бесконечными рядами. Ярмарка занимала чуть ли не целую квадратную милю. Конечно, в таких условиях найти подходящую лошадь было непросто, и поиск ее занимал много времени. За хорошую лошадь шла настоящая борьба среди покупателей. Жители со всего Королевства, даже северные варвары стекались на ярмарку, чтобы купить здесь лошадь. В это время года, весной, торговля шла самая бойкая.

Несмотря на толпы, мух и настырных покупателей, Сэмет совершил обе покупки вполне удачно. Он приобрел длинный меч, простой, но функциональный и удобный. И коня Сэм нашел неплохого — нервную, худую кобылу. Кобыла обладала двумя несомненными достоинствами — она была самая обычная, неприметная и при этом недорогая. Сначала Сэм захотел назвать ее Тонин, в память о самой нелюбимой своей телохранительнице, но передумал. Решил, что это глупое ребячество. Предыдущий хозяин лошадки звал ее Спрут. Сэм оставил ей это имя.

Выбравшись из толкотни на конной ярмарке, Сэм вскочил в седло и устремился сквозь людской поток вон из города. Как же много людей шло по дороге! Рабочие, крестьяне, торговцы, целые семьи двигались в обе стороны — пешком, верхом, на повозках. На лошадях, осликах, мулах. Тут же бригада каменщиков укладывала брусчатую мостовую.

Сэм уже приближался к городским воротам, как вдруг его обогнал королевский гонец на чистокровном черном скакуне. За такого на конной ярмарке покупатели поубивали бы друг друга, подумал Сэм и поспешно надвинул шляпу на глаза. Затем еще четверо верховых гвардейцев промчались мимо него. Они также не жалели лошадей, потому что на каждой почтовой станции по пути их ожидали свежие. Сэм, увидев их, опять закрыл лицо. Но напрасны были опасения, что его обнаружат, никому не было дела до мальчика.