— Ага. Он сказал, что я могу взять на время.

Джед воззрился на Джеральда в ошеломленном недоумении.

— Надо же. Похоже, парень далеко зашел, да?

— Эй. — Она легонько ткнула его в живот кончиком дубинки. — За языком следи. Может, он немного не в себе, но он мой друг.

— Немного? Да ты глянь на него, Бет! Ведь он редиска с ножками! — Джед вовремя заметил, как девушка напряглась. — Ладно. Он твой друг. Что ты с ним делать будешь?

— У него где-то должна быть комната.

— Ага. Тихая такая, с мягкими стенами.

— Кончай, а? Ты сам-то сильно изменился? Мы вроде бы должны мечтать о новой жизни, где люди не хватают друг друга за горло? По крайней мере, я так думала. Или я не права?

— Права, — буркнул он.

Понять Бет стало еще труднее. Джед решил было, что она будет ему благодарна за то, что он больше к ней не пристает. Вместо этого она стала еще невыносимее.

— Слушай, ты не волнуйся. Прилетим на Валиск — я исправлюсь.

Джеральд развернулся вместе со стулом.

— Ты что сказал?

— Эй, приятель, я уже думала, ты в отрубе, — заметила Бет. — Ты как?

— Что ты сказал про Валиск?

— Мы хотим туда, — ответил Джед. — Мы полуночники, понимаешь? Мы верим в Киру. Мы хотим быть частью новой Вселенной.

Джеральд уставился на него и дико хихикнул.

— Верите ей? Да она даже не Кира!

— Ты как все другие! Ты не хочешь, чтобы у нас был шанс, потому что просрал собственный! Говнюк ты!

— Погоди, погоди! — Джеральд примирительно поднял руки. — Прости. Я не знал, что ты полуночник. Я вообще не знаю, кто такие полуночники.

— Это Кира так сказала: «Те из нас, кто вышел из тьмы полуночной, смогут преодолеть пределы, поставленные прогнившим обществом».

— А, эта фраза…

— Она уведет нас отсюда, — проговорила Бет. — Туда, где такие уроды, как те трое, не смогут творить что захотят. С этим будет покончено. На Валиске такого не будет.

— Знаю, — серьезно ответил Джеральд.

— Что? Ты издеваешься?

— Нет. Честно. Я ищу способ попасть на Валиск с тех пор, как увидел запись. Я прилетел сюда с самого Омбея, только чтобы найти путь. Думал, смогу нанять звездолет.

— Никогда, приятель, — заявил Джед. — Только не звездолет. Мы пытались. Капитаны все словно оглохли. Я же говорю, они нас ненавидят.

— Да.

Джед покосился на Бет, пытаясь сообразить, что думает она и стоит ли рискнуть.

— У тебя, наверное, куча денег, если ты сюда с Омбея прилетел? — проговорил он.

— Чтобы нанять корабль, больше чем хватит, — ответил Джеральд горько. — Только меня никто не слушает.

— Тебе не нужен звездолет.

— О чем ты?

— Я скажу тебе, как попасть на Валиск, если ты возьмешь нас с собой. Это будет вдесятеро дешевле, чем ты планировал, но нам самим все равно не собрать столько денег. А если ты все равно нанимаешь целый корабль, тебе ведь все равно, сколько человек на борту.

— Ладно.

— Ты нас возьмешь?

— Да.

— Слово? — спросила Бет. Голос ее выдавал мучительную неуверенность.

— Обещаю, Бет. Я знаю, каково это, когда тебя подводят и бросают. Я ни с кем так не поступлю, а тем более — с тобой.

Она неловко поерзала. Ей было приятно слышать от него такие слова и особенно — таким отеческим тоном. Никто на Коблате так с ней не говорил.

— Ладно, — решился Джед. — Дело такое — у меня есть время и координаты сбора для нашей системы. — Он вытащил из кармана клип и засунул в настольный процессорный блок. На дисплее появился сложный график. — Здесь показано, когда и где появится корабль с Валиска, чтобы забрать туда тех, кто готов отправиться. Нам надо всего лишь нанять межорбитальник, чтобы туда попасть.

В доме Афины, как всегда казалось Сиринкс, царили покой и благодать. Вин Цит Чон и психологи, без сомнения, назвали бы это эффектом возвращения в материнское чрево. И если ей, Сиринкс, эта мысль кажется забавной, сказала она себе, то это верный признак выздоровления.

С Йобиса она вернулась два дня назад и, пересказав Вин Цин Чону все, что узнала от Мальвы, направила «Энона» на Ромул, к причалам промышленной станции.

— Наверное, мне следует радоваться, что ты летаешь курьером для нашей разведки, — заметила Афина. — Врачи, верно, считают, что ты оправилась.

— А ты — нет?

Сиринкс брела вместе с матерью по саду, который с каждым годом зарастал все сильнее.

— Если ты не уверена в этом сама, то что могу сказать я?

Сиринкс улыбнулась. Жутковатая догадливость матери ее почему-то взбодрила.

— Мама, не надо вокруг меня квохтать. Работа — лучшее болеутоляющее, особенно если ее любишь. А у капитанов по-другому не бывает.

— Я хочу, чтобы мы снова летали вместе, — настаивал «Энон». — Нам это обоим полезно.

На миг и мать, и дочь ощутили окружавшие «Энона» леса. Техники трудились в нижней части его корпуса, устанавливая пусковые установки для боевых ос, мазерные пушки и сенсорные капсулы военного образца.

— Ну хорошо, — уступила Афина. — Похоже, что меня одолели числом.

— Все будет в порядке, мама. Отправляться прямо во флот — это было бы слишком. Но курьерская работа тоже важна. Мы должны выступить против одержимых едином фронтом. Это жизненно необходимо, и космоястребы играют в этом важнейшую роль.

— Ты не меня пытаешься убедить.

— Господи Иисусе, мама! Все вокруг меня разом стали психиатрами! Я уже взрослая, и мои мозги не настолько пострадали, чтобы я не могла решать за себя сама.

— Господи Иисусе?

— Ой. — Сиринкс ощутила, как краснеют ее щеки — только мать умела вогнать ее в краску! — Один мой знакомый всегда так ругался. Мне показалось, что сейчас это очень уместно.

— А, да. Джошуа Калверт, известный ныне как «Лагранж» Калверт. Ты в него была когда-то очень влюблена?

— Ни капли! А почему «Лагранж»?

Сиринкс с растущим недоверием слушала, пока Афина объясняла, какие события на орбите Муроры дали Джошуа эту кличку.

— О, нет! Подумать только, что эденисты должны быть ему благодарны! И что за идиотская выходка — прыгать в точку Лагранжа на такой скорости! Он мог погубить всех на борту! Безответственность какая.

— Надо же! Это похоже на большую любовь.

— Мама!