Джеффри обернулся и в очередной раз поразился, что Лилиан совершенно не смущает ее нагота. Вероятно, все дело в том, что она занимается естественными науками. О себе он мог сказать, что его надежно излечили от стыдливости двенадцать лет войны.

Лилиан подвинулась и похлопала ладошкой по дивану, приглашая его сесть рядом. Джеффри сел и сразу почувствовал восхитительный запах – яблок и лимонов. Девушка подвинулась ближе и, положив голову ему на плечо, сообщила:

– Мне необходимо быть возле тебя.

В ее голосе звучало удивление: создавалось впечатление, что она и сама недоумевает, почему так. Джеффри же понимал: таким вопросом могла задаться лишь умная и независимая женщина, какой и была Лилиан.

– Многие женщины испытывают такое желание после занятий любовью, – сообщил он, зная, что Лилиан жаждет знаний, – если получили удовлетворение.

– Мужчины чувствуют то же самое?

– А мужчины хотят немедленно уснуть.

Она шлепнула его по руке.

– Я говорю совершенно серьезно.

Лилиан отстранилась и недоверчиво проговорила:

– Что-то ты не кажешься слишком усталым.

Джеффри улыбнулся. Ему так нравилось сидеть с ней рядом, вдыхать ее запах и смотреть на удовлетворенное лицо, что он готов был вообще не закрывать глаза.

– Я исключение: разве можно уснуть, зная, что в это время не буду обнимать тебя?

Лилиан отвела глаза и растерянно заморгала. Джеффри постоянно задавал себе вопрос, понимает ли она свои чувства к нему. Да, она безмерно любопытное создание, но ни одна девственница не может так всецело отдаваться страсти, не имея теплых чувств к партнеру.

– Но так бывает не всегда?

– Не всегда.

– Даже между мужьями и женами?

Джеффри почему-то разозлился, что удивило его самого.

– Я бы сказал, что между мужьями и женами такое бывает крайне редко.

Лилиан кивнула и после паузы сказала:

– У моих родителей был брак по любви. Я, конечно, этого не помню – мама умерла очень рано, – но мне рассказывали. – Она чуть отодвинулась и отвернулась. – Зато я видела, что происходит с мужчиной, который теряет любимую женщину. – Она встала, взяла платье и начала одеваться, и Джеффри остро почувствовал, как ему не хватает ее близости.

Он не мог не задуматься над ее словами. Быть может, страх потерять того, кого любишь, явился материалом для стены, которой она окружила свое сердце? Она лишилась обоих родителей, будучи совсем молодой. Это, безусловно, повлияло на формирование ее личности.

Одевшись, она села, но на некотором расстоянии от него.

– Твои родители любили друг друга?

Джеффри нахмурился: что происходит в этой красивой головке? Девушка смотрела на него так, что он боялся ответить, опасаясь, как бы она не сделала вывод не в его пользу. Джеффри всегда предпочитал быть честным, поэтому ответил, вздохнув:

– Уместнее было бы сказать «ненавидели». – Он собирался жениться на Лилиан – значит, она рано или поздно узнает грустную историю брака его родителей, так что нет смысла скрывать ее сейчас. – Он был графом, а она – дочерью богатых и уважаемых родителей. Они поженились. У них не было абсолютно ничего общего. Оно появилось только в конце – полнейшее пренебрежение друг к другу.

Джеффри закрыл глаза, вспоминая о непрерывных скандалах родителей, криках, разбитой посуде, хлопанье дверей.

– Полагаю, это расстраивало отца. Вначале он любил ее – до того как понял, что она действительно собой представляет. Моя мать – лживая, вероломная и очень жестокая женщина. Их союз был лишь пародией на брак.

Лилиан накрыла рукой его ладонь. Джеффри открыл глаза и увидел на ее лице не жалость, а сострадание, и теснение в груди исчезло, впустив на свое место тепло. Он поднес ее руку к губам и поцеловал.

– Каковы бы ни были их чувства вначале, они быстро исчезли. Мне много раз говорили, что я везунчик. Не будь я так похож на отца, он наверняка решил бы, что я не его сын.

Лилиан разинула рот и после паузы проговорила:

– Ты хочешь сказать, что она спала с другим мужчиной, когда была женой твоего отца?

– Насколько мне известно, она ни разу не была в его постели после моего рождения. – Джеффри с силой потер ладонью глаза и лоб. – Она исполнила свой долг – дала ему наследника, а еще одного – про запас, после чего посчитала себя свободной. Мать так сильно его ненавидела, что после смерти уничтожила все, что о нем напоминало. Переделала практически все комнаты в доме, а вещи велела убрать в самую дальнюю кладовую, где они пылятся до сих пор.

Лилиан замерла, и Джеффри, подумав, что нарисовал довольно безрадостную перспективу для будущей графини, взял ее за руки.

– Но не все браки таковы. Некоторые семейные союзы основаны на взаимном уважении, другие – на деловом партнерстве, где муж и жена имеют одинаковые цели и устремления и помогают друг другу, но есть и такие, где… – Джеффри понимал, что хочет ее любви, но не мог обещать ей того же и не был уверен, что это имеет для нее значение, поэтому не произнес слово «любовь». – Да, есть и такие, где царят особые чувства.

Часы пробили два.

Лилиан высвободила руки и встала.

– Уже поздно. А светает в это время года рано.

Ей надо было уйти немедленно, пока чувство вины и ненависти к себе не толкнуло ее на глупость. Что она наделала? И что еще готова?

Лоб Джеффри перерезала глубокая морщина. Внезапная перемена настроения Лилиан сбила его с толку.

– Завтра сможешь поспать подольше: утренняя верховая прогулка отменяется, потому что мы рано отправляемся на охоту. Некоторые политические решения, как оказалось, принимаются верхом.

Лилиан кивнула и направилась к двери, но Джеффри ее остановил:

– Не туда! – Он подошел к книжному шкафу и открыл тайный замок, который она в свое время так долго и безуспешно искала. – Позволь, я провожу тебя другим путем, чтобы никто не увидел.

Лилиан заглянула в темный проем. Совсем недавно она пыталась войти в эту дверь, но теперь мысль, что получила желаемое, вызывала тошноту: не так ей хотелось получить сюда доступ. Стараясь говорить спокойно, она спросила:

– Куда ведет этот проход?

– В семейные спальни. Но этот ход – настоящий лабиринт, по которому можно пройти почти во все комнаты дома.

Джеффри зажег свечу и жестом предложил Лилиан идти вперед, и когда проходили мимо закрытой двери, заметил:

– Это мой кабинет. Чуть дальше располагаются гостиная, музыкальный салон и столовая. Не знаю, зачем мои предки построили этот ход. Вариантов много. Лично мне больше всего нравится думать, что по нему ходили влюбленные на свидания.

С этими словами он подошел к Лилиан сзади, обнял за талию и принялся целовать затылок, шею, плечи, но она оставалась холодна как изваяние. Ведь все слова, которые он говорил о матери, кроме разве что жестокости, относятся и к ней. Это она лживая и вероломная, а он – честный, порядочный, он ей верит…