– Входи, – сказала пожилая леди, приглашая Эми в квартиру. – Я знаю, что у тебя теперь есть маленькое черное платье, и оно еще не раз тебя выручит, но сегодняшний вечер будет для тебя особенным. А иногда особые вечера требуют от нас чего-то необычного.

В дальнем конце квартиры была двойная дверь из полированного дуба. Старая леди раскрыла створки, и Эми ахнула.

Это была огромная гардеробная, но не обычная – это стало понятно, как только Эми к ней подошла. С двух сторон были встроены огромные шкафы, забитые платьями всевозможных фасонов.

– Благодаря сезону я полюбила красивые платья, – сказала Джорджия. – Но своих платьев у меня долго не было. Когда мне было двадцать, я не могла себе этого позволить, зато, добившись успеха в бизнесе, я отвела душу.

Она поманила Эми.

– Не стесняйся, заходи.

Гардеробная была ярко освещена. Платья, блузки, кашемировые джемпера – все было рассортировано по цветам и разложено на деревянных полках. Эми считала, что Джорджия относится к числу аккуратных женщин, предпочитающих строгий стиль. Но в шкафу присутствовали и наряды с вычурными аппликациями, и кружева, и перья, и длинные платья, подходящие разве что голливудским принцессам. «Вот так считаешь, что знаешь людей, – подумала Эми, – а они находят способ тебя удивить».

– Эта одежда, – сказала она, изумленно качая головой и проводя рукой по тканям, – просто замечательная!

Эта коллекция, по мнению Эми, была куда чудеснее одежды, которую она видела у Ральфа Лорена, потому что у каждого платья была своя история. Каждый наряд помнил о любовнике, о случайной встрече, о триумфе или потере. Каждый мог бы рассказать что-нибудь интересное.

– Боюсь, тут нет ничего дорогостоящего, – сказала Джорджия. – Никогда не могла заставить себя выложить кругленькую сумму за платье. Большинство этих нарядов родом из шестидесятых, семидесятых и восьмидесятых.

Ошеломленная Эми кивнула и вытащила несколько вещей. Вечерние платья от Осси Кларк, еще одно, с низким вырезом, от Хальстона (оно выглядело словно из «Студии 54»[34]), платья восьмидесятых годов от Кельвина Кляйна, чудесный расшитый бисером наряд от Диора, туалеты от Ив Сен Лорана со страусовыми перьями на воротнике.

– Они просто… потрясающие! – выпалила Эми.

Джорджия с понимающим видом кивнула.

– Мне всегда казалось, что люди, которые презирают моду, считают ее глупой, фривольной выдумкой, никогда не носили по-настоящему шикарного платья. В идеальном платье ты чувствуешь, что готова покорить мир. Выбери себе одно из них, – сказала наконец Джорджия, – и надень его сегодня.

– Да? Вы правда разрешаете мне это сделать?

– Конечно. Они скучают в шкафу.

Эми выдохнула и оглянулась.

– Джорджия, я совершенно сбита с толку богатством выбора. И даже не представляю, с чего начать.

– Ну, как насчет этого? – спросила пожилая леди, снимая с вешалки платье и эффектно встряхивая его.

– Ух ты! – воскликнула Эми.

Платье было в греческом стиле, сплошные струящиеся волны шелковой ткани. И цвет был изумительный – нежно-розового заката.

– Несколько лет назад в мою честь устраивали обед, – сказала Джорджия, прикладывая платье к Эми. – А я всегда чувствовала себя в подобных ситуациях немного неуютно, поэтому мне хотелось стать пуленепробиваемой. У меня была подруга, работавшая в сфере моды. Она и нашла для меня это винтажное платье от мадам Гре.

– От мадам Гре?

– Я тоже о ней не слышала, – призналась Джорджия. – Но она считается одной из величайших модельеров. И ведь ни за что не скажешь, что этому платью более сорока лет, правда? Оно выглядит вполне современно, тебе не кажется?

– Оно невероятное!

– Это именно то платье, в котором мне хотелось выходить в свет.

Джорджия унесла платье за ширму, украшенную восточным узором.

– Можешь примерить его здесь.

Ткань заструилась по телу Эми. В этом платье она почувствовала себя идеально, как и говорила Джорджия. Эми выглядела сексуальной, влиятельной и достаточно строгой, чтобы все держать под контролем. К тому же, как подсказал ей взгляд, брошенный в зеркало, это платье подчеркивало все изгибы ее фигуры. Эми не накладывала макияж и даже не расчесывалась со вчерашнего дня, но все равно знала, что выглядит на миллион долларов.

– Мне очень нравится.

– Тогда иди и покажи Дэниелу, что именно он упускает.

– Попытаюсь. И обещаю сразу же вернуть вам это платье.

– Не торопись, – ответила Джорджия, закрывая дверь гардеробной. – Не могу сказать, что я спешу отправиться в нем на свидание.

Эми посмотрела на нее.

– Вам этого не хватает?

Джорджия вскинула бровь.

– Любви? Секса?

– Ну, это сложно, не так ли? – спросила Эми, покраснев от прямоты, с которой отвечала ей Джорджия.

– Любовь действительно может все усложнить, – тихо проговорила пожилая леди. – Любовь – великое чувство, проблема лишь в негативе, который оно порождает, – в зависти, незащищенности. Знаешь, кто-то однажды сказал мне, что отдавать всю себя карьере – чистой воды эгоизм. Я же считаю, что это самосохранение.

– А можно задать вам один вопрос?

– Мы вместе встретили Рождество. Думаю, это дает тебе право на любые вопросы.

– Что произошло с мужчиной, с которым вы познакомились во время сезона? С тем, который вдохновил вас поступить в университет? Просто каждый раз, когда вы о нем упоминаете, вы слегка улыбаетесь, словно… ну, словно вы его очень любите. И все же вы не вместе.

– О Эми! Как ты и сказала, это сложно. Но ты права: мы с Эдвардом очень любили друг друга. Мой брак не выдержал именно этого. Такую любовь невозможно забыть. Чувство к Филиппу просто не могло с ней соперничать.

Ее глаза затуманились слезами, и Эми поняла, что Джорджия не хочет продолжать этот разговор.

– Иди, Эми. Иди домой и подготовься к предстоящему вечеру.

– Нет, я останусь с вами. Мы можем пойти в кафе и выпить чаю. Если вы захотите поговорить, я всегда могу вас выслушать…

– Все это было очень давно, дорогая, – фыркнула Джорджия в ответ. – А потому ступай. Если твое сердце хочет быть с Дэниелом, иди и придумай для своей сказки счастливый конец. И помни, что я говорила о винах. Если Дэниел не сможет определиться с выбором, посоветуй ему красное вино. Там подают чудесное шардоне, которое идеально подходит к телятине.

Эми была уверена на все сто, что никогда еще не выглядела и не чувствовала себя так чудесно. Всю дорогу до «Клариджа» она бросала взгляды на свое отражение в витринах, в дверцах машин, даже на мониторах в метро, когда проходила станцию Бонд-стрит. Отчасти дело было, конечно же, в платье Джорджии. Замысловатые складки были непривычно мягкими и легкими, а лиф – плотным, словно защитный слой из непрозрачного шелка. Джорджия была права: это платье напоминало доспехи: оно поддерживало осанку и заставляло чувствовать себя неуязвимой. Эми знала, что мужчины смотрят на нее, и впервые в жизни радовалась этому, наслаждалась их вниманием и улыбалась своим мыслям.