и Аксель слушали эфир в радиорубке: стояли вокруг приёмника, а радист неспешно переключал каналы, давая старшим офицерам возможность послушать самые разные мнения о появлении «Амуша». Станций на Траймонго оказалось даже больше, чем ожидали путешественники, но через какое-то время передаваемые ими сообщения стали повторяться, а точнее – слегка приелись слушателям, и Дорофеев жестом приказал радисту выключить звук.

– Не пора ли выйти на связь? – спросила рыжая.

– Скоро обязательно выйдем, – спокойно ответил капитан. – Теперь уже совсем скоро.

– Почему не сейчас?

– Мы будем вести открытую передачу, и я хочу, чтобы нас услышало как можно больше людей. – Дорофеев выдержал паузу. – Зато теперь знаем, что находимся в Стремлении Харо. А мессер, если верить царящим в эфире слухам, – в Стремлении Уло.

– Направимся туда? – прищурился Аксель.

А Кира благодарно улыбнулась Крачину – он задал вопрос, который вертелся у неё на языке.

– Во-первых, я не хочу сразу обозначать свой интерес, – ответил Дорофеев. – Во-вторых, если наш анализ верен, и Харо вместе с Фага являются разжигателями войны, разумнее остаться здесь – чтобы мнимая обида не затуманила им рассудок.

– Но время…

– Время пока есть, – хладнокровно напомнил капитан.

Замолчал, слушая прозвучавшую по громкой связи просьбу подняться на мостик, велел радисту:

– Продолжай слушать эфир.

И быстрым шагом вышел из рубки. Кира и Аксель поспешили следом и не зря: успели увидеть, как горы стали медленно расступаться, Стремление – становится шире, немного, но шире, а затем… А затем никто из тех, кто находился на мостике, не смог сдержать удивлённого восклицания. Кто-то выдохнул «Ух, ты!», кто-то изумлённо выругался, кто-то издал нечто нечленораздельное, но не промолчал никто. Потому что горы окончательно расступились и они увидели цветущую землю. Но не перед собой, а перед собой и внизу. Далеко внизу. И потому землю они увидели далеко-далеко, на много-много лиг: реки и озёра, леса и поля, города и небольшие сёла… Увидели мир, наполненный яркой жизнью.

Увидели Сады Траймонго.

А ещё они увидели, как горы резко оборвались отвесным плато, вылетели за него, но Дорофеев приказал развернуться и лечь в дрейф, чтобы все находящиеся на борту смогли полюбоваться грандиозным водопадом, которым Стремление Харо падало в Сады Харо. Падало, поднимая колоссальные облака водяной пыли. Падало в большое озеро, начинающееся у скалистого плато и тянущееся на много километров к западу, а где оно заканчивалось, там начиналось – а точнее продолжалось – Стремление Харо, теперь оно являло собой полноводную, шириной не менее километра, равнинную реку, неспешно уходящую за горизонт.

– Это Сады? – спросила Кира после того, как первое удивление спало.

– Похоже на то, – согласился Дорофеев.

– Без сомнения, – тихо сказал Крачин. – Достойная награда за путь через пустыню и горы.

– Заслуженная, – добавил Базза. – Бесценная.

Не долина, а равнина. Идеальная, словно сошедшая с пасторальной картинки равнина, простирающаяся далеко-далеко на запад. Совершенно невероятная после мёртвой пустыни и непроходимых гор. Награда, Крачин был абсолютно прав – награда.

– Удивительно красиво, – прошептала Кира.

– А представьте, как сотни лет назад переселенцы стояли на этом плато и смотрели на благословенную землю? Какими глазами. С какой радостью.

– На землю, которая будет уничтожена, – очень тихо произнёс Дорофеев.

И все замолчали. Потрясающая красота Траймонго не исчезла, не потускнела, оставалась столь же яркой, как и секунду назад, но все замолчали, не желая ничего говорить. Не желая даже думать о том, что восхитительная картина скоро превратится в ничто. В тёмное ничто, наполненное болью и смертью.

– Как мы об этом скажем? – вздохнула Кира. – Как вообще об этом можно сказать?

– Придётся, – глухо произнёс Дорофеев и перевёл взгляд на Крачина: – Аксель?

– Я готов, капитан.

– Если верить сообщениям местных журналистов, мы находимся на пути к Каслиди – крупнейшему городу Стремления Харо, его столице. Сенатор пребывает в своём дворце, поэтому местные на всякий случай объявили боевую тревогу.

– Тогда начнём игру.

Они вернулись в радиорубку, радист включил громкую связь, из динамика непрерывно звучало:

– Неизвестный воздушный корабль – назовите себя. Неизвестный воздушный корабль – назовите себя…

Дорофеев кивнул, Аксель взял микрофон и уверенно произнёс:

– Внимание! Это воздушный корабль.

И в эфире сразу стало тихо.

– Говорит Аксель Крачин, капитан исследовательского рейдера «Пытливый амуш», Астрологический флот Герметикона. Мы прибыли к вам с миром. Прибыли во имя будущего. Мы протягиваем вам руку и спрашиваем, с кем можно говорить?

Почти минуту в эфире царила тишина, после чего пришёл ответ:

– Говорит Габрис Тичи, сенатор Стремления Харо. Добро пожаловать на Траймонго, капитан Крачин. Будьте нашим гостем.

* * *

– Вот уж не думал, что ты рискнёшь заявиться так быстро, – проворчал старик, глядя Занди в глаза. Но глядя не оценивающе – оценка уже состоялась – и не враждебно – у него не было оснований быть недовольным. Глядя одобрительно и с тщательно скрываемым уважением.

– Почему? – нахмурился юноша.

– Я ведь сказал: быстро. Слишком мало времени прошло.

– Слишком много, – дёрнул плечом Занди. – Но если вы беспокоитесь о безопасности, то я оставил мотоциклету в надёжном месте и переоделся.

И явился в опасный район, одетый по последней моде Стремления Уло – во всё тёмное. И даже волосы зачесал на косой пробор – как было принято у молодых бандитов Шикадури.

– Молодец. – На этот раз старик улыбнулся. И быстро спросил: – Ты действительно его сын?

И получил быстрый, очень уверенный ответ:

– Да.

– Врёшь.

– Почему?

– Потому что ты – местный.

– Я просто лучше подделываю говор.

– И потому что за твою голову не назначили награду в сто тысяч золотом.

Долго, с полминуты, Занди смотрел старику в глаза, после чего поинтересовался:

– То есть меня не ищут?

– Молодец! – На этот раз старик расхохотался. – Теперь я понимаю, чем ты ему так приглянулся – ты шустрый.

– Спасибо…

– Если не срастётся с ИХ, приходи ко мне – пристрою к делу.

Учитывая, что старик в Шикадури был не из последних, предложение прозвучало весьма и весьма лестно.

– Я подумаю, синьор, – с достоинством произнёс Занди. – А сейчас я прошу вас о помощи.

– Хочешь его спасти?

– ИХ – хороший человек.

– А ты – хороший друг… Я так понимаю, ты – беспризорник. – Старик не спрашивал. – Жил на улице. Заботился о себе сам. ИХ подобрал тебя в Абергульфе, и теперь ты его друг… А он настолько тебе верит, что отдал свою сумку.

Занди провёл рукой по ремню, но промолчал.

– Я думаю, в сумке лежит много интересного… и дорогостоящего… Ты ведь знаешь, что ИХ продал в Абергульфе крупную чёрную жемчужину за очень большие деньги?

– Знаю, – не стал скрывать юноша. – Мы купили катер и на нём приплыли сюда.