– Не желаешь ли сыграть со мной партию в шахматы?

Казалось, он не шутил. Кайла медленно приблизилась к нему, думая о том, что кто-то из них двоих, очевидно, сошел с ума.

Роланд ждал, кивнув на стул против себя. Выражение его лица сейчас больше всего напоминало выражение галантного придворного, предлагающего малознакомой даме стул.

Кайла почти упала на этот стул, держась от стола достаточно далеко.

– Белые или черные? – все с той же вежливой едва заметной улыбкой спросил он.

Кайла только моргнула.

– Полагаю, все же черные, раз уж вы оказались на их стороне. – Он поправил доску из черного и белого оникса и тяжелые, тонкой работы фигурки, разместив каждую на своем месте. Затем постучал пальцами по пустой клетке.

– Мне нужна моя королева, – сказал он.

Она поняла, что он видел, как она прятала от него шахматную королеву в складках своей юбки. Опустив взгляд, она посмотрела на белую мраморную фигурку, которую держала в руке, и протянула ее Роланду через стол.

– Спасибо, – сказал он, словно это было в порядке вещей – носить за собой по замку шахматную королеву.

– Пожалуйста. – Ее голос чуть дрогнул.

Роланд поставил королеву на место, затем двинул вперед пешку.

– Не слишком удачное оружие, миледи.

Она поняла, что он говорит о королеве, заметив полное отсутствие осуждения в его голосе. Это придало ей смелости, и она взглянула ему в лицо.

Роланд внимательно рассматривал ее, все еще отчужденно, словно какое-нибудь странное, неизвестное ему животное, которое почему-то сидит напротив и играет с ним в шахматы. Кайла села чуть повыше.

– Это все, что я могла найти в ту минуту. У меня не было времени. – Дрожь в голосе пропала.

– Разумеется.

Она продолжала смотреть на него, стараясь разгадать, что скрывается за его короткими репликами, за этой неясной, туманной манерой вести себя. Роланд чуть приподнял брови.

– Ваш ход, миледи.

Она двинула пешку. Он принялся обдумывать следующий ход, потирая подбородок. Солнечный свет, проникающий в комнату через высокие узкие окна, бросал светлые блики на его лоб, подчеркивая изломанную линию его бровей, что придавало его красивым чертам немного дьявольский вид. Его длинные, красивой формы пальцы поглаживали слона.

– Я полагаю, вы хорошо себя чувствуете, раз поднялись с постели. – Его губы чуть искривились, что, видимо, означало сухую улыбку.

– Вполне хорошо.

– Я рад.

Она снова взглянула на него, на этот раз с подозрением, но не смогла разглядеть за его словами ничего, кроме искренней заботы. Он оставил в покое слона и снова пошел пешкой.

Она не знала, что ей и думать. Она ожидала от него взрыва гнева, возможно, даже ярости из-за того, что осмелилась нарушить его приказ. Взгляд, который он бросил на нее, когда она вошла в комнату, не предвещал ничего иного. Но сейчас он был спокоен, ничем не напоминая того человека, который едва не прожег ее взглядом, заставив хотеть только одного – убежать подальше и спрятаться.

– Снова ваш ход, миледи.

Она тоже двинула другую пешку и, подняв глаза, убедилась, что он не сводит с нее своего внимательного, изучающего взгляда. Она старалась не отводить взгляд, но потом почувствовала себя очень глупо, поймав себя на таком состязании. Она опустила глаза, стараясь разобраться в своих мыслях.

– Я впечатлен, – Роланд откинулся назад на высокую спинку стула, – твоей невероятной изобретательностью и силой. Между прочим, шкаф был выбран исключительно из-за своего веса.

Она подергала рукава.

– Мне следовало бы приделать этот чертов шкаф к полу болтами, – продолжал Роланд любезным тоном. – Но я просто не хотел закрывать вход в этот туннель навсегда. Я думал, что однажды этот вход может оказаться очень кстати. Как в этот раз для тебя, не так ли?

Она внимательно разглядывала вышитые на рукаве листья. Кажется, это был плющ.

Роланд взял своего рыцаря и двинул его через всю доску, «съев» по дороге две пешки Кайлы, поразив ее своей неожиданной мощью, которая читалась не только в его движениях, но и в его взгляде, устремленном прямо на нее.

– Я был несколько… – Кайла видела, что он подыскивает слово, – несколько обеспокоен, когда вошел в нашу спальню и обнаружил, что ты исчезла.

Он продолжал с силой сжимать рыцаря, и только по этому движению Кайла могла догадаться, что его спокойствие напускное. Она нервно сглотнула.

– Все оказалось зря.

– В самом деле? Так ли уж зря, Кайла? Сегодня днем я обнаружил, что моя жена не только ослушалась меня, но еще и втянула двух детей в свою опасную игру. Моя жена, видите ли, – он улыбнулся ей с мрачным видом, и она увидела тот самый холодный огонь в его глазах, на этот раз ничем не прикрытый, – совсем недавно получила тяжелый удар по голове. Она, возможно, не в состоянии рассуждать ясно. Она не подумала о том, что могла заблудиться в этом лабиринте из туннелей. Некоторые из них, например, ведут вниз, прямо в океан, открываясь в пещеры под замком. Ты знала об этом?

– Нет, я…

– Разумеется, нет. Но, возможно, моя жена ушла не сама. Может быть, ее утащили. Может быть, тот человек, который ударил ее по голове, вернулся, чтобы закончить свое дело. Что, если он узнал про туннель и воспользовался им? Может быть, он убил ее спящую, спрятал ее тело в одном из этих ходов?

Она выпрямилась на стуле, яростно качая головой, с широко раскрытыми глазами.

– Ты просто не понимаешь…

Рыцарь разлетелся вдребезги за ее спиной, внезапный резкий звук прозвучал, как хлесткий удар грома, прямо над головой. Это было так неожиданно, что Кайла громко вскрикнула и прикрыла рот рукой. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы сообразить, что рыцарь разлетелся на куски, потому что Роланд швырнул его со злостью об стену.

Он уставился на свою руку. Она чуть дрожала. Он смотрел на нее так, словно она только что совершила нечто неожиданное без его ведома.

Кайла откинулась назад, все еще зажимая рот рукой. Роланд медленно перевел на нее взгляд.

– Ты не представляешь, что это такое, – сказал он.

Его слова звучали глухо, так, словно он говорил со ртом, набитом шерстью.

Она покачала головой, глядя на него широко раскрытыми глазами.

– Ты не знаешь, – тихо повторил он все тем же чужим голосом. – Тьма. Пустота.

Она вдруг оказалась в каком-то странном, нереальном мире. Какая-то часть ее сжалась от ужаса перед ним, какая-то – стремилась утешить его. Но ни одна из них не понимала его. О чем он говорит? Какая тьма?

Роланд молчал, согнувшись пополам, как от невыносимой боли, скрыв от нее лицо. Но эта слабость прошла так же быстро, как и возникла. Он вышел из своего странного состояния, встал и направился прямо к панели, за которой виднелся все еще открытый проход в туннель.