– Труп, который лежал в вашей квартире? Да, нашли. К счастью для вас, мы избавились от него, прежде чем кто-нибудь успел заподозрить неладное. – Его взгляд заостряется. – Как именно вам удалось убить кубинского агента, прошедшего специальную подготовку?

– Сама не знаю, – отвечаю я честно. – Наверное, мне просто повезло.

– К тому же он, вероятно, не воспринимал вас всерьез.

– И это тоже. Вы получили посылку?

– Да.

– Почему связной не явился в парк?

– Международное положение не позволило.

– То, что произошло в моей квартире…

– Вы все сделали правильно.

– Я убила человека.

– Это прискорбно, но иногда случается. Насколько я понял из ваших отчетов, вы уверены, что он обманывал нас, работая на кубинцев, и что именно он сдал Клаудию.

– Я действительно так думала, однако не собрала никаких доказательств…

Мистер Дуайер фыркает.

– Доказательств? Мисс Перес, чем, по-вашему, мы занимаемся? В мире, в котором мы действуем, не дают ни признательных показаний, ни каких-либо гарантий. Мы делаем выводы, доверяя своему чутью, и стараемся извлекать максимум пользы из имеющейся информации. Вы сделали то, чего от вас ожидали. То, что было нужно. Материалы, которые вам передал советский полковник, в ближайшее время очень пригодятся. Я здесь не затем, чтобы обсуждать убийство Рамона Мартинеса. Тут обсуждать нечего.

– Тогда зачем вы пришли?

– Воззвать к вашим патриотическим чувствам.

– Это связано с ядерным оружием?

– Отчасти. Не будь ядерного оружия, было бы что-нибудь другое. Кастро стал опасен. Если в округе завелась бешеная собака, ее надо пристрелить, пока кого-нибудь не укусила. Фиделя пора прикончить. В Лондоне вы показали, что способны на большее, чем я ожидал. Мы готовы отправить вас на Кубу.

– Я думала, президент – сторонник дипломатических методов.

– В нашем ведомстве не все разделяют его взгляды. Сейчас нам представилась возможность раз и навсегда решить эту проблему. Кастро хочет экспортировать свою модель революции в другие страны Латинской Америки и мира. По очевидным причинам мы не можем этого допустить. Как не можем позволить Советскому Союзу, пользуясь близостью Кубы к Соединенным Штатам, угрожать нам и всему полушарию. Советы стремятся к мировому господству – потому и затеяли этот конфликт.

– А при чем здесь я?

– Мы хотим, чтобы вы поехали на Кубу. По нашим данным, большинство населения острова не поддерживает Кастро. Если мы его убьем, все будет кончено. Ваша семья сможет вернуться на родину.

– Если я поеду сейчас, разве это не будет выглядеть как политическое убийство? Я думала, ваша организация не хочет выдавать своей причастности к смерти Фиделя.

– Ситуация с ядерным оружием все изменила. Кастро показал, что очень решительно настроен разместить у себя эти ракеты. Мы обязаны ему помешать.

– Как скоро я должна начать действовать?

– Смотря как пойдут переговоры. Мы дадим президенту еще несколько дней на попытку мирного решения проблемы; если у него ничего не получится, мы отправим вас на Кубу, как бы это ни выглядело со стороны. Если же он добьется успеха, вы все равно будете нам нужны. Мы все понимаем: затишье может быть только временным, следующий кризис не заставит себя долго ждать. Вы хотели отомстить Кастро? Вот ваш шанс.

– Что именно я должна сделать? Меня для этого как-то подготовят? Как я подберусь к Фиделю, когда приеду на Кубу?

– Один из наших информаторов обеспечит вам доступ. В кубинском правительстве есть наши люди: они не поддерживают своего команданте и не верны ему. Они на нашей стороне. Их личные дела тщательно изучены. Ошибок вроде той, которую мы допустили с Рамоном, больше не будет. На Кубу мы переправим вас тайно, рыболовецким судном. По прибытии вас встретят и помогут вам попасть в апартаменты Фиделя. Все, что от вас потребуется, – бросить пилюлю ему в бокал.

– Как я выберусь? Меня, надо полагать, схватят, если я останусь при мертвом теле Фиделя.

– Для любого агента мы разрабатываем план эвакуации.

– А если план не сработает?

– Тогда вы можете погибнуть. Либо от рук охраны, либо от руки самого Фиделя.

– В таком случае что будет дальше? На мое место заступит другой агент, ожидающий своей очереди?

– Разумеется, вы не единственный наш вариант.

– До меня кого-то уже отправляли?

– Да.

– Женщин?

– Одну женщину.

– И что Фидель с ней сделал, когда узнал о ее намерениях?

– Отпустил. – Лицо Дуайера мрачнеет. – Мы тогда промахнулись. Несмотря на все свои слова, наш агент оказалась слишком мягкосердечной. Во второй раз мы так не ошибемся.

– Потому что я, на ваш взгляд, жестокосердна?

– Потому что вы, на мой взгляд, из тех людей, которые не забывают причиненного им зла, а невзгоды, пережитые вашей семьей по вине Фиделя, действительно ужасны. Разве можно забыть убитого брата-близнеца?

– Я вам когда-нибудь говорила, как я не люблю, когда мною пытаются манипулировать?

Дуайер улыбается.

– Насколько я понимаю, вы говорите мне это сейчас.

– Вот именно.

– Вернемся к тому, почему мы вас выбрали: лондонский инцидент показал, что излишняя щепетильность не помешает вам отнять человеческую жизнь.

Я морщусь. Дуайер продолжает:

– Видите ли, что бы вы там ни думали, вы мне нравитесь. В Лондоне вы хорошо себя проявили. Почему бы нам не перевести наше сотрудничество на более стабильную основу, чтобы продолжать работать, если… когда Фидель будет устранен. Вы могли бы стать моим постоянным агентом. Вы владеете несколькими языками, имеете связи, позволяющие вам вращаться в нужных кругах и получать интересные сведения. Совсем не обязательно вам оставаться на Кубе, мы можем отправить вас в Европу. У вашей матери там кузина, которая замужем за послом, ведь так? А если в случае успеха с Фиделем вы все-таки захотите остаться на родине, то и там нам не помешают глаза и уши: пока новая власть не установится и люди к ней не привыкнут, в стране будет очень неспокойно.

– Вы знаете меня не так хорошо, как вам кажется, если ждете, что я стану шпионить за соотечественниками, помогая американцам.

Дуайер смеется.

– Американцам? Оглянитесь, мисс Перес. Вы живете с американским сенатором. Кто принял вас и вашу семью, когда вам угрожала опасность? Какую страну вы сейчас называете домом? Неужели вы действительно думаете, что ваш отец оставит свою растущую сахарную империю? А как насчет вашей сестры Изабеллы, вышедшей замуж за американца? А Элиза с ребенком? Хуан Феррера никогда в жизни не был на Кубе. Полагаете, он захочет перевезти туда семью в случае крушения режима Фиделя? Сколько у вас друзей, которые, бежав с Кубы, заново устроили свою жизнь за границей? Неужели вы всерьез надеетесь, что все станет по-старому? Что люди без борьбы примут прежний порядок вещей?