– Понял? – Шали упруго подскочил с земли. – Мне для маскировки требуется накидка, а продвинутый ессей, вроде Еноха, превращается в хамелеона без всяких подручных средств. Ты просто его не видишь, и все тут.

– Как же мы его разглядим?

– Не глазами. Мы должны его почувствовать.

– Почувствовать?

– Этого я объяснить не могу. Ищи сам. Один раз увидишь – и все вопросы исчезнут.

– Хорошо, Шали.

Мы разошлись по разным сторонам бухточки, я двинулся направо, вслед за Кифой, а Шали направился в левую сторону. Берег представлял собой такое же беспорядочное нагромождение валунов и спекшихся от зноя земляных глыб, как и склон горы, запирающий бухту. Я шел вдоль самой кромки моря, то и дело перепрыгивая с камня на камень и стараясь не попасть ногой в жирную, точно оливковое масло, воду.

Она была прозрачной настолько, что я четко различал песчаное дно и разбросанные по нему белые камешки соли. Ближе к середине бухты сквозь воду проглядывали громадные белые глыбы из той же соли. Причудливые грибы и столбики, там и сям возвышающиеся вдоль берега, также были из нее.

«Ничего похожего на учителя Еноха, – подумал я. – Он, видимо, запрятался в какой-нибудь расселине, вроде входа в пещеру, и посмеивается над нерасторопными учениками».

Я дошел до конца мыса. Кифа стоял, молча рассматривая розовые горы Моава на другой оконечности моря.

– Нашел Еноха? – спросил я.

– Нет. Но, посмотри, какая красота.

Вид с мыса действительно открывался замечательный. Мы постояли несколько минут, наслаждаясь свежим ветерком, дующим из глубины моря. Облизнув губы, я почувствовал сильный вкус соли.

– Кифа, если мы не отыщем Еноха, урока действительно не будет?

– Конечно, не будет. Он не станет давать нам никакой поблажки.

– Почему? Разве учитель не должен снисходительно относиться к ученикам.

– Должен. Но только не Енох. После хермонской истории над ним довольно долго посмеивались в обители, и он ожесточился. Теперь Енох относится ко всему строго по правилам. А правила говорят: если ученики не смогли найти учителя на берегу этой бухты – урок отменяется.

– Ты знаешь, Кифа, я не заметил в нем никакой ожесточенности. Ко мне Енох относится с большим сочувствием.

– Ну, ты – другое дело. Во-первых, твоя судьба похожа на его, тут Шали прав. Поэтому он жалеет в тебе свое прошлое. А во-вторых… – Кифа запнулся, потом набрал воздуха и продолжил. – Я не хотел говорить с тобой об этом, Шуа, но все равно тебе обязательно кто-нибудь расскажет. Лучше ты узнаешь это от меня.

Он снова замолк.

– Ты о чем, Кифа, – я решил его подбодрить.

– Шуа, – он повернулся ко мне и внимательно посмотрел прямо в глаза. – Шуа, в обители многие считают, что ты – второй Учитель праведности.

Я рассмеялся.

– Шали каждый день твердит мне об этом. Я-то думал, он один – такой шутник и насмешник, а ты говоришь, что их много.

– Шуа, это не насмешка. Шали в легкой форме пытается подготовить тебя. Скорее всего, ты сам не понимаешь своего предназначения. Но, судя по многим признакам, из тебя должен получиться второй Учитель. Если что-нибудь не помешает.

– Но я не учитель, я не знаю, чему учить. И не чувствую в себе никакой праведности.

– Пока не учитель. И пока не чувствуешь. Но придет минута, ты услышишь зов и за одно мгновение станешь другим человеком. Помнишь, как у тебя открылось иное зрение?

– Еще бы не помнить! Пинок был весьма ощутимым.

– Ну, с пинком тебе кто-то здорово помог. Ускорил события. И вот так же как со зрением – то его не было, и вдруг, раз – мир стал иным. Так же будет и с предназначением. Когда раздастся зов, ты моментально переменишься.

Кифу опять стало заносить в назидательность, и я поспешил отойти в сторону, к большой соляной глыбе, белевшей с другой стороны мыса. Моя нога поскользнулась на гладком торце валуна, я потерял равновесие и врезался прямиком в соляную глыбу. К моему удивлению, она оказалась не твердой, а податливо мягкой, и к тому же вдруг заговорила знакомым голосом:

– Молодец, Шуа. Молодец!

Говорящая соль, что за наваждение? Как такое может быть? Я тряхнул головой. Наваждение рассеялось. Передо мной вместо скалы стоял учитель Енох.

– Молодец, Шуа, – в третий раз повторил он. – Зови своих товарищей, пора приступать к уроку.

– Как ты его нашел? – прошептал Кифа, когда мы, усевшись в тени скалы, поджидали Шали, спешащего к нам с левого мыса.

– Случайно получилось. Поскользнулся и попал прямо на него.

– Иди ты, – Кифа округлил глаза. – Тут не бывает случайностей.

– Но я ничего не делал. Все вышло само собой.

– Свет вывел тебя на Еноха. Свет ведет тебя, как ребенка на помочах. Пока не повзрослеешь.

– О чем вы шепчетесь? – строго спросил учитель Енох. – Сосредоточьтесь на дыхательных упражнениях.

Мы замолчали и послушно принялись вдыхать и выдыхать воздух, готовя тело к нагрузке. Прибежавший Шали уселся рядом и принялся выполнять упражнение вместе с нами. Его шумное дыхание мешало мне сосредоточиться.

– Итак, Шуа, сегодня ты начинаешь первое практическое занятие по нахождению желтой линии, – негромко произнес Енох.

Он сидел перед нами прямо на песке, прикрыв голову краем белой накидки. Как я мог спутать его с соляным столбом – совершенно непонятно.

– Твои товарищи уже провели немало часов в этой бухте, и послужат тебе живым примером, как надо выполнять упражнение, или, – тут он сделал многозначительную паузу, – как не надо. Но начнем с традиции.

Традиция, полученная нами от скороходов царя Соломона, гласит: желтые линии гуще всего гнездятся над водой. Моря, реки, озера, ручьи – вот где легко отыскать желтую линию. Почему их больше над водой, чем над сушей, мы не знаем – традиция умалчивает. Вот так – и все.

Во время моих передвижений я первым делом ищу воду и начинаю двигаться вдоль линии, даже если мне нужно в противоположную сторону. Линия никогда не проходит одна – она всегда пересечется с другой линией, или пойдет возле нее. Как только я отыскиваю нужное мне направление – сразу перескакиваю с линии на линию и продолжаю бег. В общем, так получается куда быстрее, чем изначально выискивать подходящий курс.

Кифа и Шали многозначительно переглянулись, и я понял, что учитель Енох рассказывает малоизвестные вещи.

– Когда ты найдешь свою линию, Шуа, ты должен вспрыгнуть на нее сердцем и держаться изо всех сил. Пока сердце слышит свою линию и согревается ею, никакие ветры не смогут сбить тебя наземь. Если линия взята верно, ты почувствуешь вот тут, – Енох положил руку на солнечное сплетение, – горячий уголь. Не раскаленный, а горячий. Если начнешь отклоняться в сторону, тепло начнет пропадать, пока вовсе не исчезнет. Линию нужно держать сердцем, не умом, не опытом, не знаниями – только сердцем. Это дар Всевышнего, Он тебя им наградил – или не наградил.